Что ж, протянул он. Суперинтендант Аллейн, не так ли? Раз уж вы здесь, то, полагаю, должны пояснить, из-за чего весь этот сыр-бор. Буду весьма признателен за информацию.
А я полагаю, сэр, сказал Аллейн, вы до сих пор проклинаете тот день и час, когда получили эти радиограммы.
Ну, проклинаю это слишком сильно сказано.
Я прекрасно понимаю, сколько хлопот вам доставил. Единственное, что меня извиняет, это крайняя необходимость моего появления здесь. И предельная срочность и важность дела.
Капитан Баннерман, нарочито растягивая гласные, осведомился:
К при-и-меру?
К примеру, убийство. Маньяк.
А-а, вон оно что. Се-е-ри-и-йный убийца? Полагаю, речь идет о том парне, который, по слухам, поет и оставляет цветы?
Все верно.
Но причем тут мое судно, черт побери?
Есть все основания полагать, сказал Аллейн, что он находится на борту вашего парохода.
Не мелите ерунды.
Да, сколь ни абсурдно это звучит.
Капитан Баннерман вытащил руки из карманов, подошел к иллюминатору, выглянул наружу. Туман окончательно рассеялся, и «Мыс Фаруэлл» шел полным ходом.
Ну вот, приехали, что называется! каким-то не своим, сдавленным голосом пробормотал он. Такого рода команды набирают в нынешние дни. Убийц!
Мое начальство, поспешил заметить Аллейн, не склонно считать, что он член команды.
Стюарды проплавали на этом пароходе вот уже три сезона.
И среди них убийцы тоже нет. Ну разве что у одного из стюардов или членов команды оказался на руках посадочный талон.
Так вы что же, хотите сказать, что преступником является один из пассажиров?
Ну, на данный момент похоже на то.
Ясно! капитан Банерман снова заговорил своим обычным голосом. Да вы присядьте. Выпейте чего-нибудь. Я должен был догадаться, что это один из путешественников.
Аллейн сел, но от выпивки отказался обстоятельство, вызвавшее вполне ожидаемую реакцию у собеседника.
Ага! мрачно и с пониманием пробормотал капитан Баннерман. Ну, конечно, нет. Вы же на службе.
Он так разволновался, что Аллейн счел своим долгом пояснить:
Кстати, это вовсе не означает, что я собираюсь арестовать вас.
Не думаю, что вообще можете. Во всяком случае, до тех пор, пока мы в море. Очень сильно в том сомневаюсь.
К счастью, на данный момент этой проблемы не существует.
Мне следовало более внимательно ознакомиться с уставом, вздохнул капитан Баннерман.
Послушайте, заметил Аллейн. Может, я попробую хотя бы вкратце описать всю эту историю, и тогда вы поймете, почему я оказался на борту вашего парохода?
Именно этого я от вас и жду, разве не так?
Да, согласился Аллейн. Просто уверен. Что ж, начнем.
И он посмотрел на капитана Баннермана, который уселся, сложил руки на коленях, вопросительно приподнял брови и ждал.
Вы, разумеется, знаете обо всех этих событиях, начал Аллейн, поскольку они широко освещались в газетах. За последние тридцать дней вплоть до одиннадцати часов вчерашнего вечера было совершено два убийства, которые мы считаем делом рук одного человека. И которые могут оказаться частью более крупной схемы. В обоих случаях жертвами стали женщины, умерли они от удушения, и каждый раз на теле были оставлены цветы. На данный момент не считаю нужным посвящать вас в другие детали. Прошлой ночью за несколько минут до отплытия парохода было обнаружено тело третьей жертвы. Оно лежало в узком темном проходе между тем местом, где останавливаются автобус и такси, и причалом, возле которого пришвартовано ваше судно. Эта девушка работала в цветочном магазине, ей поручили доставить коробку с гиацинтами одной из ваших пассажирок, а именно некой миссис Диллингтон-Блик. Ожерелье из искусственного жемчуга было порвано, на теле жертвы разбросаны цветы словом, убийца действовал в обычной своей манере.
Ну а пение?
Что? А, это На этом моменте пресса просто зациклилась. В самом первом случае пение имело место, это определенно. То убийство произошло пятнадцатого, в прошлом месяце. И жертвой, если вы помните, была Берилл Коэн, бродячая торговка с Варвик Роуд, она продавала немного и в других местах. Ее нашли мертвой в постели, в съемной квартире на маленькой улочке за Пэддингтоном. Жилец из комнаты наверху вроде бы слышал, как от нее кто-то выходил, около десяти. И он утверждает, что этот человек что-то напевал.
Ужас какой-то, пробормотал капитан Баннерман. Но что за песню он пел, скажите, ради бога?
Арию Маргариты с драгоценностями, ответил Аллейн. Из оперы «Фауст». Пел альтом.
А у меня бас-баритон, рассеянно заметил капитан. Надо же, арию, мрачно добавил он.
Второй жертвой, продолжил Аллейн, оказалась почтенная старая дева по имени Маргерит Слэттерс, ее нашли задушенной в доме в районе Фулхэма в ночь на двадцать пятое января. Сторож, охранявший склад поблизости, слышал, как кто-то примерно в это же время напевал «Жимолость и пчела»[6] высоким таким голосом.
Аллейн умолк, но капитан Баннерман явно ждал продолжения.
Ну и похоже на то, ваш матрос, дежуривший у трапа вчера, слышал, как кто-то поет в тумане. «Очень странным голосом» так он выразился. А это может означать что угодно. Или же вовсе ничего. Возможно, какой-то моряк напился, вот и горланил. Мелодия была ему незнакома.