Джолин поддерживала под руку еле державшуюся на ногах Шимерин. Пожалуй, Желтая сестра как раз подходит для следующего урока прочим. Другие понадобятся, чтобы никто не сумел отступить, а Шимерин слишком слаба, ей нельзя оставаться в этом совете. Разумеется, дни этого совета в любом случае сочтены: Восседающие должны выслушивать волю Амерлин и тут же бросаться исполнять ее.
Кроме Алвиарин, все ушли.
Дверь закрылась, и две женщины еще долго смотрели в глаза друг другу. Алвиарин была первой, самой первой, кто выслушал и согласился с обвинениями против предшественницы Элайды. И Алвиарин прекрасно понимала, почему она, а не кто-то из Красных носит палантин Хранительницы Летописей. Красная Айя единодушно поддерживала Элайду, чего нельзя сказать о Белой, а без полной поддержки Белой многие из остальных могли не склониться к мнению заговорщиц. При ином исходе Элайда сидела бы не на Престоле Амерлин, а в темнице. Именно так все обернулось бы. А то и хуже — тогда ее головой, украшающей пику, забавлялись бы вороны. Алвиарин не так просто запугать, как прочих. Если ее вообще можно запугать. В твердом взгляде Алвиарин Элайда видела тревожащий ее огонек — Хранительница Летописей считала себя равной ей.
В тишине громом отдался легкий стук в дверь.
— Входи! — рявкнула Элайда.
В кабинет робко шагнула одна из Принятых, бледная стройная девушка. Она тут же присела в низком реверансе — белая юбка с семью цветными полосами на подоле кругом легла на пол. Судя по широко раскрытым голубым глазам и по тому, как девушка старательно держала очи долу, ей передалось настроение только что вышедших отсюда женщин. Там, где Айз Седай пробирает дрожь, Принятой грозит великая опасность.
— М-матушка, з-здесь м-мастер Фейн. Он говорит, что вы х-хо-тели видеть его в э-этот час. — Склонившаяся девушка покачнулась и чуть не рухнула от обуревающего ее страха.
— Так впусти его, девочка, незачем заставлять человека ждать, — прорычала Элайда, хотя содрала бы шкуру с девчонки, посмей та привести этого Фейна без предупреждения. Как ни сдерживала она свой гнев на Ал витрин, он переполнял ее, хоть Элайда и запрещала себе думать о том, что не смеет выказать его. — И если ты никак не научишься правильно говорить, то, вероятно, тебе место в кухне, а не в приемной Амерлин. Так? Или будешь делать, как велено? Пошевеливайся, девочка! И передай Наставнице Послушниц, чтобы научила тебя с рвением исполнять приказы!
Девушка что-то пискнула в ответ и стрелой вылетела вон.
Элайда с трудом взяла себя в руки. Ее нисколько не волновало, как Сильвиана, новая Наставница Послушниц, накажет провинившуюся: ограничится ли выговором или выпорет девчонку. Элайда едва замечала послушниц и Принятых, пока они не мешали ей, а думала о них и того меньше. Смирения и послушания ей хотелось от Алвиарин, и чтобы извинялась она, стоя на коленях.
Ну а пока Фейн. Элайда задумчиво провела пальцем по губам. Костлявый человечек с внушительным носом. В Башне он появился всего несколько дней назад, в грязном некогда великолепном одеянии, хоть и великоватом ему. Этот мужчина, то высокомерно-надменный, то раболепствующий, испрашивал аудиенции у Амерлин. Не считая служивших Башне, мужчины приходили сюда лишь по принуждению либо когда иного выбора не оставалось. И никто не просил о беседе с Амерлин. Скорей всего, помешанный или полоумный. Заявил, будто он из Муранди, из самого Лугарда, но в речи его мешались различные выговоры, порой произношение менялось посредине одной фразы. Тем не менее складывалось впечатление, что этот необычный тип может оказаться полезен.
Алвиарин по-прежнему смотрела на Элайду с ледяным самодовольством, только во взоре намек на вопрос: кто такой Фейн? Лицо Элайды посуровело. Она уже потянулась к саидар, женской половине Истинного Источника, дабы при помощи Силы преподать Алвиарин урок и поставить ее на место. Но это не выход.