В январе 1920 г. монгольские офицеры и солдаты не раз посещали русские селения Усинской волости Енисейской губернии. В документах нашло отражение разбирательства волостных властей по такому происшествию, как выстрел, произведенный монгольским солдатом на улице села Верхнее-Усинского. Случилось это в время проезда по Большой улице села чиновника Найдана в сопровождении двух монгольских солдат. В другом документе, «Протоколе 1920 года Января 13 дня, село В-Усинское», говорилось: «Я, Председатель Усинского Волостного Совета Савин Колодкин находясь по делам службы в здании Совета, к коему прибыл Монгольский чиновник Танзын-Сайгырчи с каким-то монгольским солдатом в весьма пьяном виде и не заходя в здание Совета, на улице стал требовать на монгольском языке,и, так как его никто не понимал чего он требовал, то членами Совета Филимоновым и Крповым был прошен случайно прибывший в Совет бывший переводчик монгольского языка Парамон Александович Щелкунов, чтобы он побеседовал с Сайгырчи и узнал, что ему нужно Разговаривая и кривляясь, как пьяный, с Щелкуновым Сайгырчи, без всякой к тому причины, позволил себе взять находившуюся у него в руках 3-х линейную винтовку «на изготовку», намереваясь стрелять в подошедшего церковного сторожа Затем Сайгырчи позволил себе принесть с собою в Совет бутылку вина и здесь распивать ее в присутствии членов и посторонних, случайно находившихся там лиц»226.
Несмотря на то, что вооруженный конфликт продолжения не имел, русско-монгольские отношения в начале 1920 г. осложнялись различного рода конфликтными ситуациями. Например, 13 января у крестьянки деревни Нижне-Усинской Е.Д. Михайловой монгол в сопровождении тувинца «4 лошадей взяли в свое пользование не уплатив за них ничего и не объяснив причины, почему они так поступают; причем сайот Серентик держал себя вызывающе оскорбительно для нея Михайловой, как женщины.»227. В качестве еще одного примера можно привести выдержки из одного из волостных протоколов: «Мне, председателю Усинского волостного совета Ефиму Суханову, крестьянин села В.-Усинского Изот Петрович Горбунов заявил, что 18 сего января явился к нему брат Монгольского чиновника Маскыр с переводчиком Серен и тремя монгольскими солдатами и спросили, нет ли у него продажных белок не смотря на то, что он Горбунов на этих условиях отдать белку не согласился, они взяв у него 231 белку, оставили ему 21 талембу, т. е. за 21 белку ничего не заплатили, при этом талембу выдали плохого качества находя проступок этот недобросовестным Горбунов просит об этом донести до сведения Монгольских властей»228.
В январе 1920 г. монгольские офицеры и солдаты не раз посещали русские селения Усинской волости Енисейской губернии. В документах нашло отражение разбирательства волостных властей по такому происшествию, как выстрел, произведенный монгольским солдатом на улице села Верхнее-Усинского. Случилось это в время проезда по Большой улице села чиновника Найдана в сопровождении двух монгольских солдат. В другом документе, «Протоколе 1920 года Января 13 дня, село В-Усинское», говорилось: «Я, Председатель Усинского Волостного Совета Савин Колодкин находясь по делам службы в здании Совета, к коему прибыл Монгольский чиновник Танзын-Сайгырчи с каким-то монгольским солдатом в весьма пьяном виде и не заходя в здание Совета, на улице стал требовать на монгольском языке,и, так как его никто не понимал чего он требовал, то членами Совета Филимоновым и Крповым был прошен случайно прибывший в Совет бывший переводчик монгольского языка Парамон Александович Щелкунов, чтобы он побеседовал с Сайгырчи и узнал, что ему нужно Разговаривая и кривляясь, как пьяный, с Щелкуновым Сайгырчи, без всякой к тому причины, позволил себе взять находившуюся у него в руках 3-х линейную винтовку «на изготовку», намереваясь стрелять в подошедшего церковного сторожа Затем Сайгырчи позволил себе принесть с собою в Совет бутылку вина и здесь распивать ее в присутствии членов и посторонних, случайно находившихся там лиц»226.
Несмотря на то, что вооруженный конфликт продолжения не имел, русско-монгольские отношения в начале 1920 г. осложнялись различного рода конфликтными ситуациями. Например, 13 января у крестьянки деревни Нижне-Усинской Е.Д. Михайловой монгол в сопровождении тувинца «4 лошадей взяли в свое пользование не уплатив за них ничего и не объяснив причины, почему они так поступают; причем сайот Серентик держал себя вызывающе оскорбительно для нея Михайловой, как женщины.»227. В качестве еще одного примера можно привести выдержки из одного из волостных протоколов: «Мне, председателю Усинского волостного совета Ефиму Суханову, крестьянин села В.-Усинского Изот Петрович Горбунов заявил, что 18 сего января явился к нему брат Монгольского чиновника Маскыр с переводчиком Серен и тремя монгольскими солдатами и спросили, нет ли у него продажных белок не смотря на то, что он Горбунов на этих условиях отдать белку не согласился, они взяв у него 231 белку, оставили ему 21 талембу, т. е. за 21 белку ничего не заплатили, при этом талембу выдали плохого качества находя проступок этот недобросовестным Горбунов просит об этом донести до сведения Монгольских властей»228.