* * *
А под курантами главный въезд в Кремль, «Святые ворота». Здесь висел образ Нерукотворного Спаса самая почитаемая в православии икона Иисуса Христа, и, по указу царя Алексея Михайловича, каждый должен был при входе в те ворота снимать шапку. Нарушителей наказывали заставляли здесь же класть 50 земных поклонов.
Смысл указа был, в общем, понятен. Ведь существовал древний русский обычай: входя в комнату с иконой, снимать шапку. А Спасские ворота были главным входом в Кремль.
Неудивительно, что стихотворец Федор Глинка сравнивал невозможность пройти Спасские ворота в головном уборе с физической невозможностью совершить то или иное непосильное деяние:
Кто Царь-колокол подымет?
Кто Царь-пушку повернет?
Шляпы кто, гордец, не снимет
У святых в Кремле ворот?!
А многие московские врачи, когда их пациенты начинали жаловаться на частые простуды, спрашивали:
А вы в Кремле часто бываете?
Часто, отвечали пациенты.
А через какую башню ходите?
Через Спасскую.
Вы с ума сошли! Ходите через Троицкую.
Почему?
Сами подумайте по такому морозу, и без шапки, да по нескольку раз в день! А у Троицкой не надо ничего снимать.
Как правило, совет помогал.
* * *
А рядышком со Спасской башней маленькая и затейливая Царская. Она была построена в 1680 году на месте деревянной башенки, с которой Иван Грозный наблюдал за жизнью Красной площади. В том числе и за казнями, которые совершались тут же, на берегу Алевизова рва, в те времена отделявшего Красную площадь от Кремлевской стены. Ведь Кремль в средние века был треугольным островом. С одной стороны протекала Москва река, с другой река Неглинка, а с третьей был искусственный ров, прорытый итальянским мастером Алевизом Новым. Это было сделано в первую очередь, конечно, из соображений безопасности. В случае нападения врага мосты сразу же поднимались, Кремль оказывался полностью изолированным. Но, кроме того, это очень красиво плавно бегущие волны, мостики, отражения кремлевских башен в водной глади. Мастера прошлого знали толк в красоте.
Исполинская часовня
Собор Покрова что на Рву (храм Василия Блаженного) (Красная площадь) построен в 1561 году по проекту архитекторов Бармы и Постника Яковлева.
Этот храм один из самых старых в городе Москве. Он был построен по велению самого Ивана Грозного в честь взятия русскими войсками города Казани. Правда, поначалу храм был белоснежным, с золотыми куполами. Только в семнадцатом столетии ему придали современный, пестрый вид, отчего облик собора только выиграл.
Строительство, что называется, овеяно легендами как, впрочем, многое происходившее в эпоху Грозного царя. Толком не известно даже то, кто именно построил этот храм. По одним сведениям это были два архитектора Постник Яковлев и Барма. А по другим всего лишь один, некий Барма, прозванный за скромный образ жизни Постником.
В 1552 году, сразу же после взятия Казани Иван Грозный повелел: «Делати церковь обетная еже обещался во взятие Казанское Троицу и Покров и семь приделов».
Царь якобы распорядился, чтобы авторы (или же автор?) выстроили церковь, равной которой нет на свете. И когда они закончили работу, пригласил их и спросил способны ли они построить церковь еще лучше этой. Те, рассчитывая на повторный выгодный заказ, сказали, что способны. Тогда царь ослепил архитекторов.
Документальных подтверждений этой выходки Ивана Грозного не существует есть лишь легенда. Но очень уж это в характере царя. И, как говорится, если бы такого события не было, его следовало бы придумать.
Документальных подтверждений этой выходки Ивана Грозного не существует есть лишь легенда. Но очень уж это в характере царя. И, как говорится, если бы такого события не было, его следовало бы придумать.
Вот и придумали (а может быть, и вправду было?). И подхватили. И вошла эта история в поэзию, в фольклор куда только возможно.
Самое же знаменитое произведение на этот счет баллада Дмитрия Кедрина «Зодчие»:
И спросил благодетель:
«А можете ль сделать пригожей,
Благолепнее этого храма
Другой, говорю?»
И, тряхнув волосами,
Ответили зодчие:
«Можем!
Прикажи, государь!»
И ударились в ноги царю.
И тогда государь
Повелел ослепить этих зодчих,
Чтоб в земле его
Церковь
Стояла одна такова,
Чтобы в Суздальских землях
И в землях Рязанских
И прочих
Не поставили лучшего храма,
Чем храм Покрова!
Особенное же значение балладе придавало то, что Кедрин написал ее в 1938 году, когда затрагивать такие темы было, мягко говоря, небезопасно. Однако же в случае с Кедриным все обошлось.
Кстати, этот храм в действительности даже и не храм, а всего-навсего часовня. Внутри практически нет места для молящихся таинственные узенькие лестницы, тесные галерейки, переходики. Замысел состоял в том, чтобы молящиеся размещались на громадной Красной площади, а в самом соборе только велась служба.
Пространство же вокруг этого храма сразу сделалась московской биржей бесприходных батюшек. Как правило, нетрезвые и опустившиеся, они толпились в ожидании заказа что-нибудь освятить, кого-нибудь отпеть или же окрестить.
Брали эти батюшки гораздо меньше, чем приличные, из храма. И, разумеется, в клиентах дефициту не было.