Со временем стены Белого города потеряли оборонное значение, их перестали ремонтировать, они разрушались. В 70-е годы XVIII века Екатерина II распорядилась стены снести и на их месте «по примеру чужестранных земель иметь место в средине города для общественного удовольствия, где бы жители оного могли, не отдаляясь от своих домов, употреблять прогуливание», то есть разбить бульвары. Исполнение этого распоряжения растянулось на десятилетия, стены разбирались постепенно. Е.П. Янькова, автор воспоминаний «Рассказы бабушки, записанные ее внуком», рассказывает: «Я застала еще Тверские ворота, Пречистенские, Арбатские В те времена, когда в Москве было несколько стен городских, понятно, что нужны были и ворота; потом стены обвалились, их сломали, а ворота оставили, и было очень странно видеть, что ни с того ни с сего вдруг, смотришь, стоят на улице или площади ворота; многие стали ветшать, их и велено было снести Теперь осталось на память только название».
Названия ворот остались на память, конечно, не потому, что они были разрушены позже стен, а потому что их названия в течение полутора веков до сноса ворот служили удобнейшим обозначением района, да и до сих пор говорят: он живет у Покровских ворот или у Сретенских.
Арбатские ворота
Бульвары были разбиты на месте разобранных стен, места же башен, сквозь ворота которых проходили улицы, стали частью этих улиц. Эти-то перекрестки бульваров с улицами москвичи по старой памяти продолжали называть воротами: Никитские ворота, Пречистенские ворота и так далее. В конце XIX века, когда производилась унификация городских наименований, эти названия приобрели хотя и несколько канцелярскую, но более точную форму: площадь Сретенских ворот, площадь Покровских ворот, а так как фактически здесь никакой площади не было, а был обычный перекресток, то в живой речи, как правило, употреблялось старое название, без добавления слова «площадь».
Площадью Арбатских ворот считался участок в торце Никитского бульвара и небольшая площадка, с которой расходились Арбат и Поварская (сейчас это начало Нового Арбата), то есть лишь часть расстояния между Никитским и Пречистенским бульварами. Таким образом, площадь Арбатских ворот оказалась соседкой более обширной площади, простиравшейся до Знаменки и Малого Афанасьевского переулка, настоящей площади, на которой находились церковь, рынок, кинотеатр, в окружающих домах были магазины, и эта площадь совершенно законно называлась (и называется сейчас) Арбатской. Лет тридцать-сорок назад название «Арбатские ворота» поддерживало название трамвайной остановки, когда же по Бульварному кольцу от Мясницких до Пречистенских ворот сняли трамвайную линию и был пробит Калининский проспект, городские власти сочли ненужным сохранение старинного московского топонима, он исчез с планов города, и все пространство от Никитского до Пречистенского бульвара стало обозначаться как Арбатская площадь.
Таким образом, площадь Арбатские ворота никогда не переименовывалась, она стала жертвой обычной кампании укрупнения и слияния с лишением права иметь имя. Теперь это право ей возвращено.
Архангельский переулок
Название XVIXVII веков, по церкви.
Переулок назван по церкви Архангела Гавриила.
Точная дата основания церкви Архангела Гавриила неизвестна, но поскольку во второй половине XVI начале XVII веков там, где сейчас проходит Архангельский переулок, находилась огородная патриаршая слобода, называвшаяся Гаврииловской, можно предположить, что к тому времени церковь уже стояла.
Во второй половине XVII века слободские жители из Белого города были вытеснены, и их земли заняла знать. На участке между Мясницкой улицей и церковью Архангела Гавриила встала усадьба Дмитриевых-Мамоновых, ведущих свой род от Владимира Мономаха. Времена Петра I принесли с собой государственные преобразования и появление новых людей, потеснивших прежнюю знать. В 1699 году усадьбу Дмитриевых-Мамоновых на Мясницкой купил сержант Преображенского полка Александр Данилович Меншиков, человек безродный, любимец и сподвижник царя. Несколько лет спустя он прикупил соседнюю усадьбу стольников Василия и Алексея Федоровичей Салтыковых, построил себе палаты и, разрушив старую церковь, в 17031705 годах поставил новую, в виде столпа, увенчанного высоким шпилем. Она была на полторы сажени, то есть на 3 метра, выше колокольни Ивана Великого. Отличалась новая церковь и обликом, необычным для русской церкви: была украшена лепными цветочными гирляндами и картушами, в одном из ярусов находились английские башенные часы с курантами, которые били каждые четверть часа, а один раз в сутки в полдень колокольная музыка звучала полчаса. Строителем церкви традиционно считается архитектор Иван Зарудный. Но С.К. Романюк полагает, что, весьма вероятно, этот архитектор наблюдал за строительством как доверенное лицо Меншикова, а проект принадлежал швейцарскому архитектору Джованни Фонтана, который много строил для любимца Петра I. Сейчас невозможно установить долю участия того и другого архитектора, но западное влияние и во внешней отделке, и в интерьере церкви совершенно очевидно. В народе новую церковь Архангела Гавриила прозвали Меншиковой башней, это название сохранилось за ней до настоящего времени.