— Одно сокровище я от него утаил, — сказал он. — Но пока что Артемис Энтрери сам еще не понимает, как страстно желает его. — Джарлакс сунул руку под полу плаща и достал амулет на серебряной цепочке. — Я забрал его у Кэтти-бри, — пояснил он. — Он связан с Дзиртом До'Урденом. Когда-то ее приемный отец, дворф Бренор Боевой Топор, получил его от леди Аластриэль, правительницы Серебристой Луны, чтобы разыскать этого дроу-скитальца.
— Тебе многое известно, — заметил Рай'ги.
— Благодаря этому я жив, — ответил Джарлакс.
— Но Кэтти-бри должна знать, что он пропал, — вмешался Киммуриэль Облодра. — Поэтому она и ее друзья наверняка уже что-нибудь предприняли, чтобы разорвать связь предмета и эльфа.
Джарлакс покачал головой.
— Тот медальон, что принадлежит Кэтти-бри, мы подложили ей в карман до того, как она покинула город. Этот — его копия, повторяющая и внешность, и магические возможности, его изготовил один колдун. Скорее всего женщина вернула оригинал Бренору Боевому Топору, а тот отдал его леди Аластриэль Думаю, она хотела бы получить его обратно или хотя бы забрать у Кэтти-бри, поскольку обе они, похоже, не устояли перед чарами бродяги Дзирта До'Урдена.
Оба его собеседника скривились, представив себе, что дроу может иметь какие-то чувства к не-дроу, одному из тех существ, которые в языке темных эльфов определялись словом «иблис» — «ничтожество».
Но Джарлакс, на которого красота Кэтти-бри тоже произвела впечатление, не стал их разубеждать.
— А если это копия, магия, заключенная в нем, так же сильна? — спросил Киммуриэль, делая ударение на слове «магия», словно ожидая объяснений, чем эта вещь может быть им полезна.
— Магические чары создают как бы связующие каналы, — объяснил Рай'ги Бондалек. — И я знаю, как можно расширить и усилить эти каналы.
— В молодости Рай'ги потратил много лет, совершенствуясь в своем деле, — добавил Джарлакс. — И его умение высвобождать древние силы старинных реликвий Чед Насада сыграло большое значение в его восхождении к должности верховного жреца. То же самое он может сделать и сейчас, даже усилить магию, сделав ее мощнее, чем в оригинале.
— Чтобы мы могли найти Дзирта До'Урдена, — сказал Киммуриэль.
Джарлакс кивнул:
— Разве можно придумать лучший подарок для Артемиса Энтрери?
Часть III. Восхождение к самому дну
Мы путешествовали сушей и морем, от Глубоководья на юг, оставляя за спиной милю,за милей и все больше увеличивая расстояние между нами и другом, покинутым там.
Другом…
Много раз в эти долгие трудные дни каждый из нас про себя раздумывал над значением этого слова и ответственностью, связанной с этим понятием. Мы оставили Вульфгара одного в дикой, необжитой местности у Хребта Мира и теперь не знали, все ли с ним в порядке да и жив ли он еще. Разве настоящий друг может так вот бросить другого? Разве настоящий друг отпустит другого идти в одиночестве по дороге, полной неожиданностей и опасностей?
Я часто размышляю над значением слова «друг»-. Кажется, что дружба — понятие предельно ясное, но при этом оно сопряжено со столькими сложностями. Надо ли мне было останавливать Вульфгара, даже если я был согласен с тем, что ему надо самому пройти свой путь? Или я должен был пойти с ним? Или же нам всем вчетвером следовало идти за ним, тайком оберегая его?
Думаю, нет, хоть и должен признать, что не знаю наверняка. Грань между дружбой и навязчивой опекой чрезвычайно тонка, и если ее преступить, исход может быть плачевным. Иногда родитель, желающий стать своему ребенку истинным другом, отказывается от своей родительской власти, и если сам он, возможно, будет и неплохо себя чувствовать, отказавшись от руководящей роли, ребенок может страдать оттого, что его больше не направляют.