— Мы скоро вернемся, — сказал дроу. — Надеюсь, до окончания зимы или, быть может, в начале следующей весны. А в дороге, в окружении друзей, Вульфгар скорее вновь обретет свою душу. Может быть, он вернется в Долину Ледяного Ветра уже готовым занять место, принадлежащее ему по праву, и стать таким вождем, какого заслуживает твой народ.
— А если нет? — спросил Киерстаад.
Дзирт только пожал плечами. Только теперь он начал понимать, насколько глубоки страдания Вульфгара, и ничего не мог утверждать наверняка.
— Берегите его, — сказал Киерстаад. Дзирт кивнул.
— Дай слово! — потребовал варвар.
— Мы всегда заботимся друг о друге, — ответил дроу. — Так повелось с тех пор, как мы покинули Долину Ледяного Ветра и отправились отвоевывать трон Бренора в Мифрил Халле десять лет тому назад.
Киерстаад все еще смотрел на вершину холма.
— Стоянка моего племени севернее, — сказал он, отойдя на несколько шагов. — Это недалеко.
— Останься с нами на ночь, — предложил дроу.
— У господина Камлейна отличная еда, — прибавил Реджис. Из этого Дзирт понял, что юноша растрогал хафлинга, поскольку Реджис и сам рассчитывал на оставшиеся порции.
Но Киерстаад, видимо, был слишком смущен, чтобы вернуться и еще раз встретиться с предметом своего обожания, поэтому только покачал головой и пошел на север, через пустынную тундру.
— Эх, врезать бы ему! — заметил Реджис, гладя вверх, туда, где сидел Вульфгар.
— И какой в этом был бы толк? — спросил дроу.
— Думаю, не помешало бы немного приструнить нашего большого друга.
Дзирт покачал головой.
— Его реакция на прикосновение Киерстаада была бессознательной, — пояснил дроу.
Теперь он понимал настроение Вульфгара яснее; варвар так жестоко обошелся со своим соплеменником, вовсе не желая тому зла. Дзирт вспомнил свою учебу в школе воинов Мили-Магтир. В том мире, полном опасностей, где враг мог выскочить из-за любого угла, все были настроены почти так же, да и сам Дзирт нередко реагировал таким же образом. Сейчас Вульфгар был с друзьями, в относительной безопасности, но в душе он все еще чувствовал себя пленником Эррту и всегда был готов дать отпор любому, кто приблизится к нему.
— Это рефлекс, и ничего более.
— Но он мог бы извиниться, — возразил Реджис. «Нет, не мог», — подумал Дзирт, но не произнес это вслух. Ему вдруг пришла в голову одна мысль, и в его лавандовых глазах появился хитрый огонек, который Реджис видел не раз.
— Ну, о чем ты подумал? — поторопил его хафлинг.
— О великанах, — с лукавой улыбкой ответил дроу. — И еще об опасности, которая грозит проезжающим путникам.
— Думаешь, они наведаются к нам этой ночью?
— Думаю, они вернулись в горы и, вероятно, замышляют совершить набег на дорогу, — честно ответил Дзирт. — Но когда они это сделают, мы будем уже далеко.
— Будем? — тихо переспросил Реджис, пристально всматриваясь в блестящие — может, это игра закатных лучей? — глаза друга, смотревшего на снежные вершины, сиявшие на юге. — О чем ты думаешь?
— Мы не можем ждать возвращения великанов, — сказал дроу. — Но и подвергать опасности новые караваны тоже нельзя. Наверное, нам с Вульфгаром стоит сделать вылазку сегодня ночью.
Реджис от неожиданности и удивления открыл рот, и Дзирт рассмеялся.
— Когда-то, учась у Монтолио, воина, давшего мне очень много, я кое-что узнал об обращении с лошадьми, — начал рассказывать Дзирт.
— Ты хочешь взять в горы одну или двух лошадей торговцев? — ничего не понимая, спросил Реджис.
— Нет-нет, — ответил Дзирт. — Монтолио в юности был превосходным наездником, до того как ослеп, конечно. И кони, которых он себе выбирал, обычно были самыми сильными и буйными.