А ребята ждали, когда Патрик соизволит начать репетицию, и уже волками смотрели на меня.
– Точно, – подтвердила я. – Все очень нервничали. Так что я решила забрать Амалию, чтобы мальчики наконец занялись делом. А ты где пропадала? Почему заблокировала свой Самоцвет?
– Был разговор с Кевином, – объяснила Софи, усевшись в кресло. – Он получил от Джо результаты экспертизы.
– И что? – спросила я.
Софи с сомнением покосилась на Амалию, но потом пожала плечами и принялась рассказывать:
– Как ты уже знаешь, в саркофаге были найдены обрывки волос. А среди пепла уцелевших тканей найти не удалось, но эксперты Джо каким-то хитрым способом сумели выковырять кусочки не до конца распавшихся молекул ДНК. Они не решаются гарантировать полную достоверность сравнительного анализа, однако считают, что с большой долей вероятности и волосы, и пепел принадлежат одному человеку.
Я вздохнула:
– Как ни странно, меня это ничуть не удивляет.
– Меня тоже, – кивнула Софи. – Хотя должно.
– И что это значит? – растерянно отозвалась Амалия. – Что этот... как его?..
– Мпило Уфуэ, – подсказала я.
– ... Мпило Уфуэ семь лет назад воскрес и восстал из могилы?
Софи покачала головой:
– Понятия не имеем. Воскрешение из мертвых в принципе возможно – по крайней мере, нам известен один такой случай. Но это произошло по воле Источника, одной из трех мировых Стихий, и воскрешение не касалось тела, а только души и разума, переселившихся в новое тело.
Амалия не стала ничего спрашивать. Очевидно, она уже слышала эту историю. Прожив несколько месяцев в Авалоне, она не могла не знать про Диану – мать Пенелопы и бабушку Феба.
– Однако в данном случае, – между тем продолжала Софи, – речь идет как раз о физической идентичности двух мертвецов. Кевин полагает, что в прошлый раз Уфуэ каким-то образом одурачил своих судей. Либо с помощью мощных чар заставил их поверить в свою смерть, тогда как на самом деле оставался жив и после похорон покинул саркофаг. Либо самоубийство совершил не он, а его двойник, безмозглый клон, действовавший под подчиняющим заклятием.
– Но тогда, – заметила я недоверчиво, – он с тем же успехом мог одурачить и нас с Фебом.
– Кевин допускает такую возможность.
Я задумалась, затем решительно произнесла:
– Не верю в эту версию с клонами.
– Я тоже, – сказала Софи.
Феб, принц Сумерек
18
После прицельного броска Бренды я перелетел через бесконечность и оказался в Экваториальных мирах где меня подхватил Брендон. Такой способ передачи предметов и живых людей адепты называли «бросить-и-поймать» или просто «пинг-понг». Обычно я избегал пользоваться им, предпочитая обращаться за помощью к Диане или Дейдре (а реже – к Софи или тете Бронвен), которые имели доступ в Безвременье из Экватора. Однако в последнее время я не хотел встречаться с Хозяйкой Источника – а от этого никак нельзя уклониться, делая промежуточную остановку в Безвременье, – так что волей-неволей приходилось выступать в роли теннисного мяча.
– Приветствую, Феб, – сказал Брендон, отпустив мою руку. – Давненько у нас не был.
– Привет, дядя, – ответил я. На самом-то деле Брендон приходился мне двоюродным дедом, но среди нашей родни этим словом называли только Януса да еще, изредка, Артура. – Вот решил побывать у вас на празднике.
– Ага, ясно, – улыбнулся Брендон. – Соскучился небось по священной говядине?
Так он называл жаркое из быка, которого приносили в жертву Митре в дни Солнцестояния, Равноденствия и по случаю разных торжеств в королевской семье – рождения принца или принцессы, их бракосочетания и тому подобного. Сегодня в Царстве Света отмечали Весеннее Равноденствие – промежуточный праздник между Зимним и Летним Солнцестоянием.
Брендон вывел меня из «ниши» в королевский кабинет.