Давосу приятно было поглядеть на Девана в пышном наряде оруженосца, но королевский приказ вызвал у него тревогу. «Уж не надумал ли Станнис выйти в море? Салладор Саан не единственный капитан, утверждающий, что Королевская Гавань созрела для атаки, но первое, чему обучается контрабандист, это терпение. На победу нам надеяться нечего. Я так и сказал мейстеру Крессену в тот день, как вернулся на Драконий Камень, и ничего с тех пор не изменилось. Нас слишком мало, а врагов слишком много. Для нас весла на воду это смерть». Тем не менее Давос сел на коня что ему оставалось?
Из Каменного Барабана, когда он подъехал, как раз вышло около дюжины знатных рыцарей и лордов-знаменосцев. Лорды Селтигар и Веларион коротко кивнули Давосу, остальные же сделали вид, что вовсе его не видят, только сир Акселл Флорент остановился перемолвиться с ним словом.
Дядя королевы Селисы был толст, как бочка, с громадными ручищами и кривыми ногами. Уши у него торчали, как у всех Флорентов, больше даже, чем у племянницы, и в них росли жесткие волосы, но это не мешало ему слышать все, что делается в замке. Сир Акселл был кастеляном Драконьего Камня десять лет, пока Станнис заседал в совете Роберта, а теперь сделался самым доверенным лицом королевы.
Сир Давос, рад видеть вас, как всегда.
Взаимно, милорд.
Впрочем, я еще утром вас заметил. Как весело пылали эти ложные боги, правда?
Ярко горели, спору нет. Давос не доверял этому человеку при всей его учтивости. Дом Флорентов присягнул Ренли.
Леди Мелисандра говорит, что иногда Рглор позволяет своим преданным слугам увидеть в пламени будущее. Нынче утром мне показалось, что я вижу в огне танцовщиц, прекрасных дев в желтом шелку, они плясали и кружились перед великим королем. Мне думается, это правдивое видение, сир. Это одна из картин торжества, ожидающего его милость, когда мы возьмем Королевскую Гавань и трон, принадлежащий ему по праву.
«Такие пляски не во вкусе Станниса», подумал Давос, но поостерегся перечить дяде королевы.
Я видел только огонь притом от дыма у меня глаза заслезились. Прошу прощения, сир, меня ждет король. Давос прошел мимо, гадая, зачем он понадобился сиру Акселлу. Он человек королевы, я короля.
Станнис сидел у Расписного стола с кучей бумаг перед собой. За его плечом стоял мейстер Пилос.
Сир, сказал король подошедшему Давосу, взгляните на это письмо.
Тот послушно взял в руки бумагу.
Написано красиво, ваша милость, вот кабы я еще прочитать это мог. В картах Давос разбирался не хуже кого другого, а вот писанину так и не одолел. Зато Деван знает грамоту, и младшенькие, Стеффон и Станнис, тоже.
Да, я забыл. Король раздраженно нахмурил брови. Пилос, прочти ему.
Слушаюсь, ваша милость. Мейстер взял у Давоса пергамент и прочистил горло. «Все знают, что я законный сын Стеффона Баратеона, лорда Штормового Предела, от его леди-жены Кассаны из дома Эстермонтов. Честью нашего дома клянусь в том, что мой возлюбленный брат Роберт, наш покойный король, законных наследников не оставил. Отрок Джоффри, отрок Томмен и девица Мирцелла суть плоды гнусного кровосмешения Серсеи Ланнистер с ее братом, Джейме Цареубийцей. По праву рождения и крови я ныне требую вернуть мне Железный трон Семи Королевств Вестероса, и пусть все добрые люди присягнут мне на верность. Писано при Свете Владыки, под собственноручной подписью и печатью Станниса из дома Баратеонов, первого этого имени, короля андалов, ройнаров и Первых людей, правителя Семи Королевств». Пилос с тихим шорохом свернул пергамент.
Поставь «сиром Джейме Цареубийцей», хмуро указал Станнис. Кем бы он ни был, он остается рыцарем. Не знаю также, стоит ли называть Роберта «возлюбленным братом». Он любил меня не больше, чем был обязан, как и я его.
Поставь «сиром Джейме Цареубийцей», хмуро указал Станнис. Кем бы он ни был, он остается рыцарем. Не знаю также, стоит ли называть Роберта «возлюбленным братом». Он любил меня не больше, чем был обязан, как и я его.
Это всего лишь вежливый оборот, ваша милость, заметил Пилос.
Это ложь. Вычеркни. Мейстер говорит, что у нас в наличии сто семнадцать воронов, сказал Станнис Давосу, и я намерен использовать их всех. Я разошлю сто семнадцать таких писем во все концы государства, от Арбора до Стены. Надеюсь, что хотя бы сто из них достигнут своего назначения вопреки бурям, ястребам и стрелам, и сто мейстеров прочтут мои слова стольким же лордам в их горницах и опочивальнях, после чего письма как пить дать отправятся в огонь, а прочитавшие их будут молчать. Все эти лорды любят Джоффри, или Ренли, или Робба Старка. Я их законный король, но они отрекутся от меня, дай им только волю. Поэтому мне нужен ты.
Я к вашим услугам, государь, как всегда.
Я хочу, чтобы ты отплыл на «Черной Бете» на север к Чаячьему городу, Перстам, Трем Сестрам, даже в Белую Гавань зайди. Твой сын Дейл отправится на «Духе» к югу, мимо Мыса Гнева и Перебитой Руки, вдоль дорнийского побережья до самого Арбора. Каждый из вас возьмет с собой сундук с письмами, которые вы будете оставлять в каждом порту, остроге и рыбацком селении. Будете приколачивать их к дверям септ и гостиниц для всякого, кто умеет читать.