Мелисандра, в алых шелках и кровавом бархате, с глазами красными, как рубин у нее на шее, изрекла:
В древних книгах Асшая сказано, что придет день после долгого лета, когда звезды прольют кровь и холодное дыхание тьмы коснется мира. В этот страшный час некий воин вынет из огня пылающий меч, и меч этот будет Светозарным, Красным Мечом Героев, и тот, кто владеет им, будет новым Азором Ахаем, и тьма расступится перед ним. Она возвысила голос, чтобы слышали все и каждый. Азор Ахай, возлюбленный Рглором! Воин Света, Сын Огня! Приди, твой меч ждет тебя! Приди и возьми его!
Станнис Баратеон шагнул вперед, как солдат, идущий в бой. Оруженосцы последовали за ним. Сын Давоса Деван надел на правую руку короля толстую стеганую рукавицу. На мальчике был кремовый дублет с вышитым на груди огненным сердцем. Брайен Фарринг, одетый так же, накинул на плечи Станнису жесткий кожаный плащ. За спиной у Давоса нестройно зазвенели колокольчики.
На дне морском от огня идет не дым, а пузырьки, а пламя там зеленое, синее и черное, пропел Пестряк. Я знаю, я-то знаю.
Король, сцепив зубы и завернувшись в кожаный плащ, сунул руку в огонь. Пальцами, защищенными рукавицей, он схватил меч, пронзающий сердце Матери, и сильным рывком выдернул его из горящего дерева. Он поднял меч, и вокруг раскаленной вишневой стали вспыхнуло зеленое, как яшма, пламя. Охрана бросилась гасить затлевшую кое-где одежду короля.
Огненный меч! воскликнула королева Селиса, а сир Акселл Флорент и другие ее приближенные подхватили крик. Огненный меч! Он горит! Горит! Огненный меч!
Огненный меч! воскликнула королева Селиса, а сир Акселл Флорент и другие ее приближенные подхватили крик. Огненный меч! Он горит! Горит! Огненный меч!
Мелисандра воздела руки.
Смотрите! Нам был обещан знак, и вот мы видим его! Вот он, Светозарный! Азор Ахай вернулся к нам! Слава Воину Света! Слава Сыну Огня!
В ответ послышались нестройные крики. Рукавица Станниса загорелась. Выругавшись, король сунул меч острием в землю и сбил огонь о бедро.
Властитель, озари нас светом своим! воззвала Мелисандра.
Ибо ночь темна и полна ужасов, отозвалась Селиса и ее подданные. «Стоит ли, и мне произносить эти слова? подумал Давос. Входит ли это в мой долг перед Станнисом? Его ли это бог на самом деле?» Обрубленные пальцы свело судорогой.
Станнис снял рукавицу и бросил ее наземь. Боги в костре стали совсем уже неузнаваемыми. У Кузнеца отвалилась голова, подняв столб искр и пепла. Мелисандра запела что-то по-асшайски голос ее поднимался и опадал, как прибой. Станнис, скинув прожженный кожаный плащ, молча слушал ее. Светозарный, воткнутый в землю, еще светился тускло-красным огнем, но зеленое пламя уже угасало.
Когда женщина допела свою песнь, от богов остались одни головешки, и терпение короля истощилось. Он взял королеву под локоть и повел обратно в замок, оставив Светозарный торчать в земле. Красная женщина задержалась, наблюдая, как Деван и Брайен Фарринг заворачивают обожженный, почерневший меч в королевский кожаный плащ. «Не больно-то он красив теперь, Красный Меч Героев», подумал Давос.
Несколько лордов тихо переговаривались в подветренной от костра стороне. Заметив, что Давос смотрит на них, они умолкли. Если Станнис падет, они и меня уничтожат в тот же миг. Давос не примыкал ни к ним, ни к людям королевы честолюбивым рыцарям и мелким лордам, которые объявили себя приверженцами Владыки Света и тем завоевали милость леди нет, королевы, запомни это! Селисы.
Костер начал гаснуть, когда Мелисандра и оруженосцы удалились с драгоценным мечом. Давос с сыновьями присоединился к толпе, идущей к берегу и кораблям.
Деван держится молодцом, заметил отец.
Рукавицу не уронил и то ладно, согласился Дейл.
Что это за огненное сердце у него на груди? спросил Аллард. Эмблема Баратеонов коронованный олень.
Лорд может выбрать себе не одну, а несколько эмблем, ответил Давос.
Скажем, черный кораблик и луковицу да, отец? улыбнулся Дейл.
Аллард пнул подвернувшийся под ноги камень.
Иные бы взяли нашу луковицу и огненное сердце в придачу. Дурное это дело сжигать Семерых.
С каких пор ты стал такой набожный? осведомился Давос. Что может смыслить сын контрабандиста в божественных делах?
Я сын рыцаря, отец. Если ты не будешь об этом помнить, то и никто не будет.
Сын рыцаря. Но не рыцарь. И не станешь им, если будешь мешаться в дела, которые тебя не касаются. Станнис наш законный государь, и нам не подобает приставать к нему с расспросами. Мы водим его корабли и выполняем его приказы вот и все.
Если уж речь об этом, отец, сказал Дейл, мне не нравятся бочки, которые прислали мне на «Ярость». Зеленая сосна вода в них сразу испортится.
Я получил такие же для «Леди Марии», подтвердил Аллард. Все мореное дерево забрали люди королевы.
Я поговорю об этом с королем, пообещал Давос. Лучше уж он сам, чем Аллард. Его сыновья хорошие бойцы, а моряки и вовсе отменные, но с лордами говорить не умеют. «Они низкого рода, как и я, но не любят, когда им напоминают об этом. Глядя на наш герб, они видят только черный корабль, гордо летящий по ветру, а на луковицу закрывают глаза».