Калами удовлетворенно улыбнулся, подобрал свою поклажу и зашагал в глубь леса. Предстояло пройти еще три мили, чтобы достичь скалистого побережья и маленькой гавани, где его ждет лодка. Ему хотелось отплыть до того как лисы завершат его маневр. До того, как Сакра вернется на дорогу и получит от своих шпионов донесение о том, что Калами исчез.
К этому моменту Вэлина Калами здесь уже не будет. Он будет в далеком чужом мире, за Землями Смерти и Духов, за пресноводным морем, где та, кого он так долго искал, ждет в своей башне, сжимая в руках зеркало давно умершей женщины, и глядит на свое отражение, играя с лучом лампы: свет — тьма, свет — тьма…
Зеркало выпало у Бриджит из рук и со звоном ударилось об пол.
«Боже всемогущий! — Она схватилась за поручни, жадно глотая воздух. —Что происходит?»
Несколько минут она дышала так тяжело, будто пробежала тысячу миль. Ее колотила дрожь, горло, казалось, было набито песком, и она судорожно глотала слюну, пытаясь избавиться от этого чувства.
— Что происходит?! — закричала Бриджит.
Ни маяк, ни озеро, ни ночь ей не ответили. Она взглянула на оборотную сторону зеркала с гравировкой в виде роз и лилий, и в глазах Бриджит был такой ужас, словно зеркало могло встать на дыбы и наброситься на нее.
Но зеркало не шевелилось. Стальные перила нагрелись под пальцами, дрожь унялась, дыхание выровнялось, и Бриджит немного пришла в себя.
— Что ж, — произнесла она, отбросив упавшие на лицо пряди. — Могли бы и предупредить меня, мистер Вэлин Калами.
Вэлин Калами — и заколдованное вино, и лисы на снегу, и императрица на лошади… Почему он ни словом не обмолвился об этом? О чем еще он умолчал?
Собравшись с духом; Бриджит нагнулась, чтобы поднять зеркало. Она осторожно взялась за серебряную ручку, но ничего особенного не произошло. Тогда, стараясь не глядеть на него, Бриджит сунула зеркало в карман передника.
Зачем мама показала ей все это?
«Это не мама, это просто твое воспаленное воображение», — сказала себе Бриджит. Но она и сама знала, что это не так. Это было мамино зеркало, и —Боже правый! — это был призрак мамы. Рука в кармане стиснула серебряную рукоятку. Столько всего случилось невозможного, и столько появилось вопросов…
Уверенно можно сказать лишь одно: ни на один из своих вопросов она не получит ответа, стоя здесь.
Итак, оставалось лишь два пути — либо продолжать жить дальше с этими вопросами, жить так, как советовала ей тетя Грэйс, либо отправиться туда, где лисы разговаривают, а призрак мамы может прогуливаться с ней по зимнему лесу.
Бриджит взяла свечку и пошла вниз по лестнице. Подойдя к комнате для гостей, она набрала в грудь побольше воздуха и открыла дверь.
Огонек свечи озарил лицо спящего чародея, и он проснулся.
— Я поеду с вами, — просто сказала Бриджит.
— Спасибо, госпожа. — В его шепоте ей послышалась искренняя благодарность. — Вы не пожалеете об этом.
Бриджит вышла из комнаты.
— Да, — прошептала она, глядя на деревянную струганую дверь. — Не знаю, что будет дальше, но жалеть я не стану.
Оставшись один, Калами некоторое время лежал прислушиваясь. Сначала он услышал тихие шаги Бриджит по коридору, потом — как открылась и вновь закрылась дверь ее комнаты. После этого наступила тишина, которую лишь изредка нарушал свист ветра под карнизом.
Убедившись, что в доме все тихо, Калами отбросил одеяло и сел. Маяк за окном посылал свой луч через озеро, неутомимо и усердно выполняя свою работу. Потрудиться предстояло и Калами.
Он взял с подоконника свой пояс и положил его на кровать. Затем вернулся к окну, поднял раму и распахнул ставни. Холодный осенний ветер без труда пробрался под ночную рубашку, позаимствованную из гардероба Эверета Ледерли.