И трийцы… Они были в Экл-Нае повсюду: армия беженцев из всех провинций Люсел-Лора. Их привела сюда недостижимая мечта — свобода от гнета дролов. А вместо этого все они — и Дьяна тоже — нашли только презрение. У местных нарцев существовали свои проблемы, и до посторонних им просто не было дела. Если не считать стилета, у Дьяны было единственное достояние.
Девушка беспокойно перевернулась и снова оглядела комнату. Она была рада оказаться в ней одна — хотя бы ненадолго. Когда она пришла сюда утром, две женщины, с которыми ее поселили, встретили ее молчаливым презрением. Та, большая… кажется, Карлина, потребовала, чтобы Дьяна взяла себе самый грязный матрас. Похоже, Тендрик ее побаивается. Но разве это не естественно? Карлина — нарка. У нее есть права. У всех женщин Нара есть права — так говорил Дьяне отец. Именно поэтому женщинам в Наре лучше.
«И когда я попаду в Нар, у меня тоже будут права! — гневно подумала она. — Пусть эта волчица побережется!»
Дьяна зарылась лицом в подушку. Сегодня она помечтает о Наре. Возможно, завтра она потеряет то единственное, что у нее осталось, но сегодня она сохранилась и будет думать о лучших временах.
— Как бы я хотела, чтоб ты был со мною, отец! — прошептала она в темноту. — Ты бы понял, почему я иду на это. Прости меня.
Мысленно она услышала ответ отца. Он гордился бы ею, в этом она не сомневалась. Конечно, не нынешним мерзким эпизодом. Этого он никогда бы не одобрил. Но он научил ее заботиться о себе, не полагаться на прихоти мужчин. Мужчины лишили ее всего, но у нее по-прежнему осталось одно оружие, один способ откупиться от Тарна. Они с отцом были ненастоящими трийцами — так всегда говорили окружающие. Они еретики — так объявили дролы. Теперь она торгует своим телом, чтобы оплатить проезд по дороге Сакцен. Она никогда не сможет вернуться домой. Никогда.
Из всех дочерей отец отдавал пальму первенства ей: она была его любимицей. Только она верила в его мечту — объединение с Наром. Только она разрешила ему обучать ее причудливому языку империи. Она не знала, живы ли сестры, — и ее это не интересовало. Они даже не потрудились найти ее, когда отца убили. И она не стала обращаться к ним за помощью. Она сумела выжить сама, пробираясь от одного родственника к другому в постоянном стремлении опередить Тарна на шаг. И сегодня она добралась до Экл-Ная. Она наконец сумела от него ускользнуть.
— Я тебя одолею! — прошептала Дьяна в темноту. — Я буду свободна.
Внезапный стук вывел ее из раздумий. Она села, спустив ноги с кровати. Неопрятный хозяин гостиницы, Тендрик, открыл дверь и заглянул в комнату. Увидев ее на кровати, он радостно заулыбался.
— Дьяна, — возбужденно сказал он, — ты еще одета! Прекрасно. — Он вошел, не закрыв за собой дверь, и заставил ее встать. — Поторопись. У меня для тебя кое-кто есть.
Спокойствие ее улетучилось.
— Что? Вы велите мне? Но сейчас так поздно…
Тендрик схватил ее за руку и потащил к дверям. Его глаза жадно блестели: точно так же, как утром, когда она пришла к нему и попросила, чтобы он ее впустил.
— В дальней комнате тебя ждет купец, — объявил он. — Мужчина из Арамура. Он не выглядит грубым, так что не тревожься. Делай, что он прикажет, и доставь ему удовольствие. Закрой глаза, если хочешь.
Дьяна вырвала руку.
— Нет! Не сегодня. Я… я не готова.
Хозяин гостиницы захохотал.
— В первый раз никто готов не бывает, девка. Но все будет быстро, ты опомниться не успеешь. Он так упился, что, может быть, у него ничего и не получится.
— Нет! — уперлась Дьяна. Она вдруг пожалела, что пришла в эту гостиницу. — Я не могу. Завтра, пожалуйста. Не сейчас.
Куда только девалось благодушие Тендрика.
— Послушай! — грозно сказал он, сильной хваткой сжимая ей запястье.