Поднял забрало и посмотрел вниз. Солдаты молча наблюдали за ним. Наконец его густая черная борода разомкнулась.
— Вентран?
Ричиус поднял грязную руку.
— Я здесь.
Блэквуд Гейл расхохотался:
— Эта долина не пошла тебе на пользу, Вентран. Я едва тебя узнал!
Ричиус вымученно улыбнулся.
— А тебя узнать было нетрудно, барон.
— Сколько здесь гогов?
— Сколько видишь — и сверх того, — ответил Ричиус. — Форис сильно на нас давил.
— Право. Ну, теперь мы здесь, Вентран. Мы тебя от них избавим. — Он опустил забрало и начал поворачивать коня, чтобы вернуться к бою. Затем бросил через плечо: — А ты пока очисти первую траншею, ладно?
Ричиус содрогнулся от жаркого гнева. Ему хотелось закричать на Гейла, осыпать его непристойной бранью — но он только тихо чертыхнулся. К его изумлению, Динадин рядом тоже выругался.
— Какая мразь! — прошипел он. — Кто ему дал право так с тобой разговаривать, Ричиус?
— Ему наплевать, кто мы, Динадин, и ты прекрасно это знаешь. Мы из Арамура, а он из Талистана, и когда он на нас смотрит, то видит только это.
— И что теперь? — осторожно спросил Люсилер.
Ричиус крепче сжал рукоять меча и вздохнул.
— А теперь мы очистим первую траншею.
2
О том, какую роль траншеи играют в боевых действиях, Ричиус узнал от отца. Вентран-старший, ветеран множества сражений, использовал канавы и катакомбы в войне с Талистаном. Хотя траншея не бывает совершенно неприступной, для находящихся в ней людей она выполняет функцию крепости. Если на ее настиле выстроена стена из лучников, то до нее очень трудно добраться — и почти невозможно захватить. Траншеи спасали жизнь бойцам Ричиуса во время бесчисленных набегов дролов. И до этого дня дролам ни разу не удавалось пробить в них брешь.
Освобождение первой траншеи оказалось занятием тошнотворным. Отказываясь бежать или капитулировать, захватившие ее дролы решили сражаться — и Ричиусу ничего не оставалось, как только отправиться за ними. И вот со щитом и мечом в руках он вывел в траншею отряд.
Все дролы были убиты.
Солнце стояло уже высоко, когда мрачная работа была закончена. Промокший от трийской крови, Ричиус вылез из траншеи. Он был словно в тумане. Поле, еще утром заполненное людьми, волками и лошадьми, усеивали трупы. Трупы дролов. Они лежали повсюду — целые, порубленные на куски, растоптанные копытами в месиво. Грязь на поле приобрела багрово-красный оттенок. То, что некогда было мужчинами и волками, горело, источая страшную вонь. К ней примешивался запах керосина. И кроме стервятников, среди павших никто не двигался.
Блэквуд Гейл сидел верхом на коне, оценивая взглядом ущерб, нанесенный его войском. Демонический шлем поблескивал в дымных лучах солнца. На поясе болтался меч. Он заметил Ричиуса и повернул к траншее.
— Вентран! — крикнул он, пришпоривая коня.
Его мощный голос звенел под забралом словно металл.
Ричиус не откликнулся. Он встал на ноги, а потом наклонился, чтобы помочь Люсилеру выбраться из траншеи. Следом за трийцем вылез Динадин; он присвистнул, увидев поле боя.
Блэквуд Гейл подскакал к ним как раз в тот миг, когда Динадин сошел с лестницы.
— Видишь, Вентран, — гордо сказал Гейл, — не о чем беспокоиться. По-моему, ты переоцениваешь этих дролов из долины.
— Неужели? — В голосе Ричиуса клокотал гнев. — А откуда тебе знать? Вид у тебя… нетронутый.
Гейл замер, в прорезях забрала яростным огнем полыхнули глаза.
— Я убил свою долю, — заявил он. — И прикончу еще, когда мы их отыщем. Почти все трусоватые гоги сбежали. Я уже отправил войска за ними в лес.
— Что? Я этого не приказывал!
— Ты моими людьми не командуешь, Вентран! — отрубил Гейл, качнув демоническим шлемом, затем бросил на Ричиуса насмешливый взгляд.