Девочки проводили автобус безмолвными взглядами, затем посмотрели друг на друга.
Марина, а где наш дом? тихо спросила Саша.
Марина оглянулась, бледнея. Вдоль дороги лесополоса, с другой стороны необозримо-заснеженное поле. Лишь разбитая дорога, покрытая кашей из снега и слякоти, напоминала о присутствии человека.
Где наш дом? дрожащим голосом повторила Саша.
Слышь, ты никого больше не звал? задал вопрос Сапог, с подозрением уставившись на приятеля, и Леха, рискуя вывихнуть шею, энергично замотал головой.
Что, думаешь, менты? испуганным шепотом спросил он.
А что мне менты?! внезапно окрысился Сапог. У меня еще на справке об освобождении чернила не высохли! Я сегодня первый день на воле! Если менты, так, может, это по твою душу?!
Дык, Леня, тебе на учет вроде встать надо, влез в разговор Данилыч. Можа, участковый что разнюхал?
Стук раздался в третий раз, и было в этом грохоте в железные ворота гаража что-то надрывно-отчаянное, как последний крик о помощи, словно стоящий снаружи человек из последних сил спасался от озверевших преследователей, намеревающихся разорвать его в клочья.
Сапог! послышалось снаружи. Голос был глухим и дребезжащим, будто волочащаяся на веревке консервная банка, привязанная к хвосту дворняги.
Приятели переглянулись.
Кажись, Керосин, неуверенно предположил Леха.
Лоб Сапога, испещренный глубокими морщинами, слегка разгладился.
Открывай. Керосина стрематься не надо. Безобидный торчок.
Леха с лязгом выдвинул стальной запор, приоткрыв дверь.
На снегу, опершись на костыль, стояло сгорбленное существо неопределенного пола и возраста.
Из-под засаленной вязаной шапочки свисали пакли грязных волос, обрамляя высохшее лицо землистого цвета. Пергаментно-блеклая кожа обтягивала череп так плотно, что казалось, она вот-вот лопнет и осыплется, словно труха, обнажая голую сухую кость. Шелушащиеся губы покрыты незаживающими язвами, под студенисто-воспаленными глазами дряблые почернелые мешки.
Керосин? недоверчиво произнес Сапог, выступая вперед.
Привет, братуха, проскрипело нечто, и Сапог, помедлив, заключил изможденное существо в объятия.
Я знал, что тебя выпустили сегодня, заявил Керосин, будто бы информированность об освобождении Сапога было высшим и почетным достижением. Теперь, когда двери гаража открылись, в его рыбьих водянистых глазах затеплилось нечто отдаленно напоминающее движение. Словно на дне застоявшегося пруда заворочалась изможденная больная рыба, пытаясь принять более удобное положение, взбаламучивая илом и грязью воду.
Ну, че стоять на морозе? рассудительно проговорил Сапог. Давай к нам.
Проходя мимо отца, Сапог поймал его осуждающий взгляд и холодно улыбнулся в ответ.
Они расположились в комнате с печкой, возле которой начал суетиться Леха.
Ща согреемся, пообещал он, закладывая внутрь поленья и раздувая угли.
Сапог опустил голову, с интересом разглядывая стоптанные кроссовки вновь прибывшего гостя. Разбитые, грязно-серые, изжеванные, с отслаивающейся подошвой и без шнурков, они выглядели так, словно Керосин совершил в них кругосветное путешествие и останавливаться на достигнутом не собирался.
Ждали телок с сиськами, а прикандыбал Керосин, нараспев проговорил Сапог. Причем с хреном вместо сисек и с костылем.
Бродяга изобразил отталкивающую гримасу, что, вероятно, означало улыбку.
Сапог поднял глаза.
Ты херово выглядишь, Керосин. Что удивительно, если взять в расчет, что на зоне парился я, а не ты. Ты уж не огорчайся. Тебя словно засунули в помойный бак, и ты там уснул и дрых все время, пока на тебя кидали и выливали всякое дерьмо, а проснулся через пару лет, когда про этот бак вспомнили и его наконец-то отвезли на свалку. Три года назад ты выглядел совсем по-другому.
Кряхтя и подволакивая ногу, Керосин тяжело опустился на тахту, поставив костыль рядом.
Замерз я, парни, бесцветно сказал он, будто и не слыша обличительно-жесткую речь Сапога.
Оно и видно, хмыкнул Леха, раздувая огонь. Каким ветром тебя сюда занесло?!
Керосин уставился на него ничего не выражающим взглядом.
На вертолете. На голубом вертолете, сказал он и неожиданно хихикнул. С волшебником.
Сапог нахмурился.
Ты че, приход уже словил? И это Ты давай, про голубые вертолеты завязывай. В другой компании будешь эту заднеприводную тему мусолить.
Он открыл бутыль с самогоном, плеснул в пластиковый стакан половину, протянул Керосину:
Хлопни, согреешься.
Тот машинально схватил стакан и, не морщась, выпил.
Ты, Сапог, извини, что я без приглашения, хрипло произнес он, вытирая губы. Как татарин. Просто помню я, что мы друзьями с тобой были
Почему «были»? очень удивился Сапог. Я своих корешей помню. Ты лучше скажи, че с тобой? На чем сидишь, в смысле? Вот в натуре, встретил бы на улице, не узнал!
Керосин замялся, и вместо него оживился Леха.
Дык, он на «крокодиле»[3] подвисает, ответил он. Огонь в печке уже достаточно разгорелся, и Леха аккуратно ворочал поленья прутом арматуры, почерневшей от копоти. Слыхал про такое?
«Крокодил»? переспросил Сапог озадаченно. Слышал я про эту хрень. Говорят, даже в обычной аптеке затариться можно?