Старый Порт, есть Старый Порт броуновское движение огромной, разношерстной толпы; крики со всех сторон, сливающиеся в непрерывный гул; вонь от тысяч потных тел, смешанная с запахами дешевой еды не первой свежести; разнообразные предложения: от девочек, до золотых слитков, с хватанием немытыми руками за рукава Денис не подозревал, что в блистательной Эстепоре столице мира! может быть такое место. Хорошо, что Шэф перед входом, приказал зажать «красную карточку» в кулак, а кулак спрятать в карман и там держать, не вынимая. Уже три раза чьи-то скользкие, холодные пальцы проникали в карман, где хранилась его единственная ценная вещь, но, наткнувшись на кулак, тут же исчезали. Идентифицировать владельцев холодных пальцев в густой толпе было невозможно, да, впрочем, и не нужно.
Хотя указания верховного главнокомандующего были понятны и просты для исполнения, а именно: не отставая ни на шаг, двигаться за ним, дыша в затылок чтобы не потеряться и сохранять «красную карточку», зажатую в кулаке в кармане, но когда они выбрались на неожиданно пустой участок, между двумя ангарами, Денис счел, что ему есть чем гордиться: в условиях приближенных к боевым, все указания руководства были выполнены безупречно и он не потерялся, и «красную карточку» сохранил!
Пройдя вдоль ангара метров пятьдесят, Шэф забарабанил в неприметную дверь, которую можно было заметить, только если знать о ее наличии. В течение нескольких минут ничего не происходило, и Денис совсем уже было уверился, что столь экзотическая операция, как гравировка на его черепе, не состоится. Отношение его к этому было двоякое: примерно как у всякого нормального человека уже попрощавшегося с жизнью и пришедшего на прием к стоматологу, а там выяснившего, что он перепутал часы приема, и сегодня врача уже не будет. С одной стороны некое облегчение: экзекуция откладывается на завтра; с другой разочарование: завтра опять придется собирать волю в кулак и прощаться с жизнью, а дело это ох какое нелегкое! И поэтому, когда дверь неожиданно открылась, и в проеме появилась небритая харя, крепко посаженная на довольно внушительное туловище, он испытал нечто вроде тоскливого облегчения.
Пройдя вдоль ангара метров пятьдесят, Шэф забарабанил в неприметную дверь, которую можно было заметить, только если знать о ее наличии. В течение нескольких минут ничего не происходило, и Денис совсем уже было уверился, что столь экзотическая операция, как гравировка на его черепе, не состоится. Отношение его к этому было двоякое: примерно как у всякого нормального человека уже попрощавшегося с жизнью и пришедшего на прием к стоматологу, а там выяснившего, что он перепутал часы приема, и сегодня врача уже не будет. С одной стороны некое облегчение: экзекуция откладывается на завтра; с другой разочарование: завтра опять придется собирать волю в кулак и прощаться с жизнью, а дело это ох какое нелегкое! И поэтому, когда дверь неожиданно открылась, и в проеме появилась небритая харя, крепко посаженная на довольно внушительное туловище, он испытал нечто вроде тоскливого облегчения.
Чё надо? хмуро поинтересовалась харя, вылезая из двери и надвигаясь на Шэфа. Барабанщик хуев, добавила она, сплевывая Шэфу чуть ли не на ногу. По рогам давно не получал!? Ща оформим!
«Интересно а раньше мат не переводила наверно синонима не подобрать, чтобы не нарушалась экспрессивность» отстранено подумал Денис, за Шэфа нисколько не переживая: во первых он знал, что Шэф из себя представляет; во вторых поблизости должны крутиться «тени», а в третьих харя была всего лишь на голову выше руководителя и лишь в полтора раза шире, для Шэфа не противник.
Не узнаешь? добродушно улыбнулся Шэф.
Не ет! прорычала харя, нависая над ним.
Шэф улыбнулся еще шире Денис даже не предполагал, что такое возможно, и тут же, не убирая улыбки, нанес короткий, резкий удар «харе» в челюсть. Удар был нанесен сбоку снизу, к удивлению Дениса не кулаком, а пяткой ладони.
Никогда не бей в челюсть кулаком повредишь руку, тоном заботливой мамаши, обучающей малолетнее дитятко хорошим манерам, пояснил Шэф.
После этого он развернулся к «харе», осевшей большим грязным мешком у стены ангара.
Ну что, Хамзан, и сейчас не узнал? поинтересовался Шэф, делая шаг навстречу.
Лис ты что ли!? совершенно другим, чем вначале, каким-то испуганным тоном вопросила «харя».
Ну, вот видишь узнаёшь, когда захочешь! улыбнулся Шэф, нанося «харе» удар ногой в живот.
Скрючившийся от удара Хамзан, вполне логично, между прочим, завопил:
За что!??
А чтоб не плевался, а особенно незнакомым людям под ноги: вредная привычка до добра не доведет. Это хорошо, тебе повезло я не злой и отходчивый, а плюнул бы ему, Шэф кивнул на Дениса, здесь бы и остался. Шэф сокрушенно покачал головой, как бы скорбя о несовершенстве мира, в котором такие типы, как Хамзан, могут практически безнаказанно плевать уважаемым людям под ноги. «Харя» испуганно покосилась снизу на Дениса и обратилась к Шэфу:
Ты наверно к Эрвану?
Нет, блин, к тебе! осклабился Шэф, Соскучился очень, решил проведать, как там Хамзан поживает, не имеет ли нужды в чем, болезный