Оружие с глушителем беззвучно дернулось, но стрелял он не в меня. Повернулась обратно, взглядом выхватывая отдельные картины.
Возле джипа трое. Еще один уже валяется на асфальте, а на груди второго на моих глазах расцветает красный цветок.
Оружие с глушителем беззвучно дернулось, но стрелял он не в меня. Повернулась обратно, взглядом выхватывая отдельные картины.
Возле джипа трое. Еще один уже валяется на асфальте, а на груди второго на моих глазах расцветает красный цветок.
Саша оборачивается и как подкошенная падает на землю. На ее лбу я вижу аккуратную дырочку. Бросаюсь к ней, чувствуя, как пуля пролетает близко-близко возле моего лица, и падаю на колени. Возле ее головы уже растекается кровь, а удивленные глаза смотрят в небо.
Уши заложило, и пропали все звуки. Я схватила Сашку за руки, позвала, не слыша собственного голоса. Видела, что это все, но не могла осознать, пребывая в каком-то заторможенном состоянии.
В себя пришла, когда меня вздернули вверх. Кирилл что-то говорил, но я не слышала. Хлесткая пощечина обожгла, и как будто кто-то включил звук.
Уходим! заорал Ольховский, таща меня к машине.
Как сомнамбула переставляя ноги, я успела заметить лежащего на дорожке Кристофа, с ранами на груди. Возле джипа валялись люди, среди которых мужичок, который звонил Саньку. Пистолет возле его руки говорил о том, что они из одной банды.
Кирилл запихнул меня в свою машину, и мы сорвались с места. Перед собой я снова увидела Сашу с удивленными глазами. Схватилась за голову, отказываясь верить. Внутри была звенящая пустота и какая-то надломленность. Кажется, в каждую секунду я могла рассыпаться на осколки.
Ты ранена? Кирилл бросил на меня быстрый взгляд.
Убрала руки, с недоумением обнаружив на одной ладони кровь, а во второй ключи от своей машины. Не понимаю, откуда все взялось?! Да, я же держала Сашу за руки
Серебрянская, мать твою, ты ранена? Не молчи! зарычал Кир. Я посмотрела на него бессмысленным взглядом. У тебя кровь!
Мы резко вырулили из ряда, затормозили у тротуара. Он повернулся ко мне, отвел от лица волосы.
Царапина, облегченно выдохнул, дотрагиваясь до уха.
Резко защипало, как будто это прикосновение разморозило все болевые рецепторы.
Не трогай. Сейчас приложу салфетку, и перегнулся через меня в бардачок, доставая упаковку. Теперь держи. Он прижал мою руку к уху. Нужно уходить, пока полиция не приехала. Если что, для всех мы договорились встретиться с Лебедевой в парке. Напали на Морено, и ты не знаешь, кто эти люди.
Я не знаю, кто эти люди, повторила за ним, а потом губы задрожали. Саша она она
Не могла выговорить слово «мертва». Она просто не может умереть!!! Горло перехватило так сильно, что не могла вдохнуть. Обхватив себя руками, согнулась и пронзительно закричала.
Кирилл развернул меня к себе и крепко прижал к груди. Я вырывалась, обвиняла в том, что мы уехали, оставив ее там, и требовала вернуться, а потом просто выла.
Почему мы не вызвали полицию? глухо спросила, обессилев.
Опасно было оставаться. Морено пришел не один. Того мужика, что крутился на стоянке, снял его человек.
С чего ты взял?
Он даже выскочить из-за джипа не успел, как его убили. Да и к этим могло приехать подкрепление, этот гад разговаривал по телефону, когда началась стрельба.
Кирилл меня отпустил и, заведя машину, влился в поток. Задерживаться недалеко от парка было опасно. После моей вспышки наступило опустошение. Дорога обратно прошла как в тумане, и я на автопилоте поднялась в квартиру за Кириллом.
Внутреннее состояние оставляло желать лучшего. Потряхивало мелкой дрожью. Проведя за собой в комнату, Кирилл усадил меня на диван и отошел к бару, плеснув что-то из бутылки в стакан.
Пей.
Не спрашивая, что он налил, послушно выпила залпом до дна. Горло обожгло, а на глазах выступили слезы. Внутри разливалось тепло, но тело охватило оцепенение, которое не желало уходить. Не раздеваясь, прямо в пальто, я свернулась на диване калачиком. Кирилл укрыл меня пледом.
Полежи, мне нужно позвонить.
Кому? без особого интереса спросила я.
Отчиму.
Он вышел, а я закрыла глаза. Внутри образовалась пустота глубиной с Марианскую впадину, грозясь поглотить меня. Мелькнула мысль, что нужно позвонить Лебедевым и сообщить о случившемся, но даже представить не могла, как им сказать. Вот как?! Нахлынуло отчаяние, хоть волком вой, и в то же время не могла пошевелить и пальцем от слабости, куда там звонить и что-то объяснять. Сознание скользнуло в транс, когда не спишь, но и окружающий мир не воспринимаешь. В себя пришла, когда рядом присел Кирилл и коснулся щеки.
Нужно промыть.
В руках у него была аптечка. Достав перекись, стал аккуратно обрабатывать царапину на ухе. Я дернулась защипало, и холодные капли побежали по шее.
Ш-ш-ш Он подул. Потерпи.
Что отчим?
Они на каком-то приеме. Подключил свою службу безопасности собрать информацию и посоветовал на всякий случай не светиться сегодня дома. Так что я сейчас соберу нам вещи и едем.
Куда? отказывалась я понимать.
У отчима в Одинцове охотничий домик, там переночуем.
Но зачем?
Лучше перестрахуемся. Ты пойми, на Морено могли напасть из-за его дел, а могли охотиться и за платком. Ты же не хочешь, чтобы, обнаружив в браслете пустышку, они пришли уже к нам? Мы засветились, и лучше перестраховаться, объяснил Кирилл, наклеивая мне на ранку пластырь.