Чего?! ахнула я, потрясенная планами на себя любимую.
А что тебя удивляет? Хочешь заработать себе астму или еще какую болячку?
С этим понятно. Ты рождение детей не хотел бы со мной сначала обсудить?
Ты имеешь что-то против детей?
Нет, но считаю разговоры об этом как-то преждевременными. Они должны рождаться в браке, а мы с тобой неделю только встречаемся.
Серебрянская, ты мне с третьего класса нравишься, а с седьмого я тебя люблю, хмыкнул Кирилл. Неужели думаешь, мне нужно еще время, чтобы определиться, с кем я хочу быть в этой жизни? Что поделать ты у нас тугодум и подслеповата, разглядела меня только сейчас.
Единым махом испортил всю романтику момента, и, уже расчувствовавшаяся, я резко захотела его прибить.
Ольховский, мне тебя пожалеть, бедненького? зашипела похлеще змеи, отставляя чашку.
Лучше поцелуй. Даже не представляешь, сколько ты мне задолжала, заявил самоуверенный наглец, потянув меня на себя.
Нет, я тебя сейчас придушу! Подслеповатая, значит? возмутилась я, стукнув его по плечу. Тугодум? еще один удар от души.
Серебрянская, привыкай к мысли, что выйдешь за меня замуж и родишь пятерых детей. Это я тебя в известность ставлю, а то ты у нас слишком много думаешь, и мы и так много времени потеряли. Кирилл без труда скрутил меня, пересадив к себе на колени. Поженимся в ближайшее время, а вот первого ребенка родишь после окончания института. Не хочу, чтобы ты нервничала беременная на экзаменах и зачетах.
Как вытащенная из воды рыба, я хватала ртом воздух, не находя слов.
Рад, что возражений не имеешь, усмехнулся Кирилл, пока я пыхтела как ежик, и закрыл мне рот поцелуем. Несмотря на самоуверенность слов, нежным, бережным, сладким. В носу запершило. Я расслабилась и ответила, перестав вырываться. Какой же он дурак! Или я глупая, что столько лет не замечала его чувств?
Тема платка всплыла еще раз, когда я засела за изучение записей Веры Игнатьевны.
Так что ты думаешь насчет передачи платка ЭТИМ? выделил последнее слово Кирилл, подсаживаясь ко мне.
И как ты себе это представляешь? Мне прийти и преподнести им его на тарелочке с голубой каемочкой?
Зачем же так? Можно отправить посылкой, не обратил внимания на мою иронию Кир.
С чего ты взял, что после этого они отстанут? Может, им через день платки приходят почтой. Откуда они узнают, что это тот, за которым они охотятся?
Не суть важно, каким образом, обсудим. В принципе, как тебе идея?
Я задумалась, а на душе кошки скребли. С одной стороны, хорошо избавиться от платка. Не нужно думать, что с ним дальше делать. События показали, что просто хранить его и то опасно. Мою квартиру уже обыскивали. Узнают про Ольховского и к нему вломятся. С другой же Все внутри переворачивалось от того, что придется отдать вещь тем, кто, вероятно, причастен к гибели Сашиной бабушки.
Не могу. Не им, поморщилась я. Получается, Аделаида Стефановна напрасно умерла. Она пытки терпела, но не призналась. Мне доверила его. Нет, уж лучше Вере Игнатьевне отдать. Она же говорила, что чем больше вещей, тем негативного влияния меньше, а у нее и так руки болят. Ей нужнее.
В ближайшее время она вещи забрать точно не сможет, и неизвестно, как долго еще будет находиться под наблюдением. Нужно подумать, где нам их хранить. Орден так просто не успокоится.
Мысль о том, что вещи отдавать не скоро, странным образом успокоила. Вот умом понимала, что от них лучше избавиться и они причина всех проблем, но терять их не хотелось. Они же чудо в нашем техногенном мире! И хотелось как можно подробнее изучить их влияние. Может, и не врут наши сказки о шапке-невидимке и сапогах-скороходах.
Кирилл о чем-то размышлял, вернувшись к своему компьютеру, а я листала записи Веры Игнатьевны. В отличие от уже имеющегося у меня дневника, в записях не было ничего о событиях личной жизни, лишь в хаотичном порядке записаны все слухи насчет вещей. Было видно, что обновлялись они в разное время от случая к случаю.
Начиналось с того, что собранный полностью женский костюм даровал женщине неограниченную власть над миром, но и несколько вещей, надетых вместе, давали неожиданные эффекты. Дальше шло описание вещей. Взгляд зацепился за шляпку. Оказывается, внешне громоздкая и смешная, она дарует возможность скрыться ото всех. Остаться неузнанной в толпе знакомых, пройти незамеченной мимо охраны. Не уберегает от электронных следящих устройств, но на людей действует и даже женщинам способна отвести глаза.
«Вот тебе и шапка-невидимка», хмыкнула я про себя.
Были еще и чулки, дарующие грацию. Лиф артистичности, позволяющий владелице управлять эмоциями окружающих людей. Панталоны, вызывающие вожделение у противоположного пола, но о них я уже знала. Заинтересовали шейный платок и перчатки, так как они у меня были. Перчатки делились на два вида: первые обостряли восприятие, даруя миру художниц, писательниц, скульпторов, а вторые даровали власть и были особенно ценны. Женщине в этих перчатках покорялись люди и умения. Оружие в таких руках становилось смертоносным, но вот творить такие люди уже не могли.
Был даже приведен отрывок со слов владелицы: