Нет, коротко бросил Кокрилл и, вынув из кармана какой-то предмет, положил его на стол, не отводя глаз от лица Петы.
Господи, а это что такое? изумилась она.
Это была пара длинных перчаток телесного цвета.
Все молча уставились на них.
Боже мой, Коки, где вы их взяли? ахнула Белла.
Боже мой, Коки, где вы их взяли? ахнула Белла.
В маленькой шкатулке под портретом, висящим в гостиной, ответил Кокрилл, пряча перчатки в карман. Я совсем про них забыл, думал, это мой носовой платок.
Вы, кажется, хотите сказать, что Пета надела перчатки Серафиты? немного нервно рассмеялась Белла. Да, в павильоне есть шкатулка с перчатками, только они черные, и я бы сразу заметила, если бы Пета их надела, да и сэр Ричард тоже.
Вы меня пугаете, Коки, сказала Пета.
И правильно делаешь, что боишься. Вам всем следует бояться, потому что случилось нечто страшное, мерзкое и жестокое, и вам пора встать лицом перед фактом, осознать, что произошло, а не играть в игры, выдвигая дурацкие версии и обвинения, в которые вы сами не верите. Пора посмотреть правде в глаза: один из шестерых, сидящих на этой террасе, совершил двойное убийство.
Не Пета. И не Клэр. Не Белла, не Филип, не Элен и не Эдвард. Кокрилл ждал. И вдруг Эдвард шепотом произнес:
Неужели Стивен?
Тут оторопел даже инспектор.
Извини, Стивен, я вовсе так не думаю! Это, видимо, Коки так считает. В конце концов, ты неравнодушен к Пете и не хочешь, чтобы она стала богатой наследницей, поспешил объясниться Эдвард. И продолжил, уже обращаясь к Кокриллу: Вы это нарочно делаете, Коки. Морочите нам голову, выматываете душу, надеясь, что кто-то из нас не выдержит и выдаст себя. Вы играете с нами, как кошка с мышками, бедными перепуганными мышатами. И все для того, чтобы убийца признался во всем сам!
Да, согласился Коки. Я хоть сейчас могу схватить убийцу вашего деда и Бро. Но мне кажется, будет лучше, если он или она сознается сам. Я знаю вас всех уже много лет. Я был знаком с вашим дедом и Серафитой, я помню, как здесь появилась леди Марч, наивная, очаровательная и неопытная. Помню Пету, Клэр и Эдварда, когда они были еще детьми, помню, как в Свонсуотер приехал вернувшийся из Америки Филип, и сэр Ричард заколол тельца, встречая блудного сына, помню Элен еще невестой. Вот поэтому я и даю убийце последний шанс и говорю ему: «Это конец. Осталось всего несколько минут, чтобы снять с души грех и хоть немного раскаяться в содеянном. Просто поднять руку и сказать: «Арестуйте меня» вместо того чтобы трусливо ждать ареста».
Белла, Пета, Клэр, Элен, Филип один из этих пятерых. Эдвард умоляюще посмотрел на них.
Один из этих пятерых, Коки. Один из них. И никто другой. Никто.
Есть еще один, заметил Коки.
Еще один? Кто же?
Вынув жестянку с табаком и папиросную бумагу, Кокрилл стал сосредоточенно сворачивать папиросу. Закурив, он бросил спичку в реку.
Эдвард, мальчик мой, я впервые сталкиваюсь со столь хитроумным планом. Ты идеальный козел отпущения. Никто точно не знает, нормальный ты или не совсем. Если случается что-то необъяснимое, вину легко свалить на тебя, а ты даже не cможешь сказать наверняка, совершил ты преступление или нет. Родственники будут сражаться до последнего, всячески выгораживая тебя, а если тебя все-таки осудят, то ничего страшного с тобой не произойдет. Тебя изолируют «по усмотрению его величества», что в твоем случае будет означать, что за тобой установят надзор, чтобы ты не смог причинить вреда ни себе, ни окружающим. Да, задумано гениально! В худшем случае ты будешь вызывать интерес и жалость и жить в свое удовольствие под соответствующим контролем. Существовала вероятность, что общими усилиями семьи тебя вообще бы вывели из числа подозреваемых, и дело так и не было бы раскрыто. Ты был единственный, кто мог взять вину на себя и, тем не менее, избежать ответственности.
Белла, Пета, Клэр, Элен, Филип.
Но, Коки, кто это сделал? Кто, по-вашему, все это задумал?
Ты, громким шепотом произнес инспектор.
Высоко над их головами тихое гудение перешло в рев, стальной трос дирижабля с треском лопнул, и с неба упал потерявший крыло самолет-снаряд.
Глава 13
От звука взрыва нервы у всех натянулись, как струны. Казалось, какой-то невидимый гигант ударил их толстой палкой прямо в мозг, а содрогнувшуюся плоть подхватило вихрем горячего воздуха. Душа взывала к разуму, чтобы тот помог ей выбраться из засасывающей темноты; мозг, борясь против милосердного небытия, пытался подчинить себе парализованные ужасом конечности; широко раскрытые глаза, взиравшие на катастрофу, отказывались посылать сигналы в оглушенный мозг. Подобно кораблю, терпящему крушение и уходящему под воду, огромный дом, казалось, неторопливо поднялся в воздух, потом медленно осел, превратившись в груду обломков, рассыпавшихся по зеленым лужайкам. Когда рассеялась пыль и все, дрожа и задыхаясь, пришли в себя от ударной волны, Элен закричала:
Моя девочка!
И, сделав несколько шагов, лишилась чувств и упала на землю.
Опередив всех, Эдвард сломя голову помчался вверх к разрушенному дому и, прыгая через две ступеньки, ворвался в холл и побежал наверх. Когда он поднялся на площадку второго этажа, лестница обрушилась и падающая балка задела плечо. Он бессознательно схватился за руку и, поддерживая ее, посмотрел вниз. В холле стояли Филип со Стивеном и, отмахиваясь от падающей штукатурки, беспомощно смотрели на него. Более поздние пристройки к дому превратились в груду дерева и штукатурки, а крепкий георгианский кирпич гордо выстоял перед натиском врага, которого клавшие его каменщики даже представить себе не могли. Перегнувшись через резные деревянные перила, Эдвард крикнул им: