А я еще столько нервов потратил, чтобы отговорить старика! Черт побери, это уже слишком! Да, я чувствовал себя очень неловко: вломился в незнакомую семью, где меня сразу захотели сделать наследником. Что я, по-вашему, чувствовал, отнимая поместье у Петы? Естественно, я тогда не знал его так хорошо, как сейчас, не знал, что он меняет свое завещание чуть ли не каждые пять минут. Ты перегнула палку, Пета, обиженно проговорил Филип. Это ты подбила Эдварда на такую глупость. Я сыт по горло всеми этими идиотскими версиями и разоблачениями: сначала убийцей признали Элен, потом Клэр, а теперь вот добрались до меня! А истина состоит в том, что, измени он завещание, существенно пострадала бы только ты, Пета! И только из-за твоей инфантильности и глупости никто не думает на тебя. А ты легко могла подлить адренол в тот стакан, что стоял на кухне, а то, что на нем не осталось отпечатков твоих пальцев, довольно легко объяснить. Ведь на телефоне, к которому ты прикасалась, их тоже не нашли.
И как, по-твоему, я ухитрилась это сделать? Надела перчатки?
Там в шкатулке была пара перчаток Серафиты.
Дорогой мой Филип, там лежат длинные черные перчатки! Интересно, что подумала бы Белла, увидев меня в них?
Белла уже не девочка, и зрение у нее уже не такое, как в молодости. Она могла просто не заметить.
Учитывая, что Белла забрасывает сахар прямо в пасть Боббину с расстояния нескольких футов, она бы уж точно заметила, если я бы предстала перед ней в черных перчатках по локоть!
Господи, да прекратите вы пререкаться, остановил их Эдвард.
Когда они шли по лужайке, он спросил у Петы:
Ты ушибла руку? Она у тебя какая-то скрюченная.
Покраснев, Пета быстро разжала пальцы.
Она занимается йогой, пошутил Стивен, шагавший рядом с Петой. Сердце его ликовало: как трогательно она сохраняет его поцелуй. Пытается сжимать кулак, пока ногти не прорастут сквозь ладонь. Я вижу, ты опять вернулась к бычьей крови! с сожалением добавил он.
Да, я пользовалась прозрачным лаком, пока мы не похоронили деда, просто из уважения к нему. Но теперь ему, бедняжке, уже все равно, так что я могу вернуться к прежней раскраске это поддерживает мой боевой дух.
Прозрачный лак! произнес Филип.
Филип, какое у тебя странное лицо. Похоже, ты тоже немного свихнулся.
Прозрачный лак! вскричал Филип.
Эдвард, похоже, не ты один будешь признан негодным к военной службе. У Филипа совсем помутилось в голове.
Да неужели? сказал Филип, хватая Пету за руку и разглядывая ее ногти. Посмотрите на них! Посмотрите! Твердый блестящий лак! Эдвард, посмотри на них, и ты тоже, Стивен. Ведь прозрачного лака совсем не видно! Это тонкая блестящая пленка на ногтях. Такая, какая была у тебя в тот вечер, когда был убит дед. Господи, за пять минут до того, как пойти в павильон, ты сидела на террасе и на глазах у всех покрывала ногти прозрачным лаком! А заодно покрыла им и кончики пальцев!
Клэр сидела на поваленном дереве в лесочке у реки и ждала Филипа. Сквозь ветки светило солнце, оживляя вечернюю прохладную тень. По стволу сбежала белка и, устроившись на ветке, сложила лапки и стала искоса посматривать на нее маленькими блестящими глазками, в лугах за рекой заливался жаворонок, переполненный радостью жизни. Между деревьями показался Филип все в тех же белых фланелевых брюках, небрежно подпоясанных шнуром.
Ты похожа на лесную фею в окружении маленьких лесных жителей, столпившихся у ее крошечных ножек! приветствовал он Клэр.
Которых ты распугал своим топотом, ответила она, посмотрев на белку, скрывшуюся в ветвях.
Элен укладывает малышку, сообщил Филип, усаживаясь рядом с Клэр, и начал рассеянно ковырять кору соседнего дерева. Антония все повторяет «бла-бла-бла», вселяя в нас надежду, что скоро скажет что-нибудь еще.
Клэр почувствовала, что сейчас будет сцена. Искренняя и непритворная сторона ее натуры восставала против этого, в то время как эгоистическая, показная и экзальтированная торжествовала и приветствовала происходящее.
Что ты мнешься, Филип?
Филип перестал обдирать кору.
Клэр, Элен только что приперла меня к стенке: она поставила меня перед выбором ты или она.
Клэр показалось, что жаворонок замолк, а лес и река затихли, чтобы в наступившей тишине громче раздавалось биение ее сердца. Наконец она произнесла:
И что ты ей ответил, Филип? Элен или я?
И что ты ей ответил, Филип? Элен или я?
Элен.
Снова наступила тишина. Потом Клэр театрально произнесла, как бы обращаясь к себе самой:
Значит, я снова одинока!
Она она купала малышку, запинаясь, начал Филип. А я сказал, что вчера это делала Пета, и рассказал Элен, как отчаянно Пета боролась за право заботиться об Антонии, потому что обещала это делать. Я сказал это в шутку, совершенно не упоминая тебя. Но она сразу же подумала о тебе, резко выпрямилась и перебила меня на полуслове, словно ей было невыносимо все это слушать. И в лоб спросила: ты или она. Я проявил постыдную слабость и совершил ошибку, Клэр. Вы обе были нужны мне, и в каждой я находил что-то свое, невольно причиняя вам страдания, и это полностью моя вина. Я, конечно, мерзавец, слабый, никчемный тип. Но когда Элен поставила вопрос ребром, я выбрал ее. И говорю тебе об этом прямо. Лгать тебе было бы бесчестно. Я презираю и ненавижу себя за свою слабость