Что же мне делать?
Двигаться. Позвонить кому-нибудь. Кто-то должен знать, что нужно делать.
Я снова снял трубку.
Алло, пробормотал Стивен, муж Клэр.
Могу я поговорить с Клэр?
Дуг? спросил он сонно. Господи! Ты знаешь, который час?
Без семнадцати минут два. Мне нужно поговорить с Клэр.
Она спит, произнес он твердо.
Стивен всегда меня недолюбливал. Я горячо умолял Клэр не выходить за него замуж и подробно объяснил ей причины, по которым он ей не подходит, а Стивен обиделся отчасти, по общему мнению, потому, что мне хватило ума произнести обличительную речь во время тоста на их свадьбе. В свою защиту я могу сказать, что я был молод и там был бесплатный бар.
Время не ждет.
Все в порядке?
Хейли умерла.
Мне просто нужна Клэр.
В трубке послышался короткий приглушенный шорох, и к телефону подошла Клэр, ее голос звучал смущенно и хрипло.
Дуг, какого хрена?
О ее манере выражаться всегда ходили легенды, и даже теперь, выйдя замуж за одного из самых богатых наследников в Коннектикуте, Клэр сохранила ее, словно драгоценный талисман детства.
Самолет Хейли разбился. Она умерла, наконец я произнес это, и мне показалось, будто что-то холодное и твердое встало на свое место.
Что?
Хейли умерла. Ее самолет разбился.
О господи. Ты уверен?
Да. Звонили из авиакомпании.
Они точно знают, что она была на борту?
Да.
О черт, произнесла Клэр и заплакала.
Мне хотелось сказать ей, чтобы она не плакала, но я до сих пор не проронил ни слезинки и решил, что кто-то же должен это сделать, поэтому Клэр плакала за меня, а я слушал, как она всхлипывает.
Я еду, выговорила Клэр.
Все в порядке. Не надо.
Заткнись, черт подери. Я буду через час.
Ладно.
Позвонить маме и папе?
Нет.
Дурацкий вопрос. Прости, было слышно, что Клэр с трудом переводит дух: она кружила по комнате, одеваясь, и кричала на Стивена, чтобы тот заткнулся. Где Расс?
Спит, ответил я. Клэр
Да.
Я не знаю, что делать.
Просто дыши. Вдох-выдох. Вдох-выдох.
Мне в голову лезет какая-то чушь.
У тебя шок. Ладно, я уже в машине.
Мгновение спустя раздался громкий треск.
Я еду, выговорила Клэр.
Все в порядке. Не надо.
Заткнись, черт подери. Я буду через час.
Ладно.
Позвонить маме и папе?
Нет.
Дурацкий вопрос. Прости, было слышно, что Клэр с трудом переводит дух: она кружила по комнате, одеваясь, и кричала на Стивена, чтобы тот заткнулся. Где Расс?
Спит, ответил я. Клэр
Да.
Я не знаю, что делать.
Просто дыши. Вдох-выдох. Вдох-выдох.
Мне в голову лезет какая-то чушь.
У тебя шок. Ладно, я уже в машине.
Мгновение спустя раздался громкий треск.
Твою мать!
Что это было?
Я багажником снесла дверь в гараже.
Господи. Ты в порядке?
В полном, ответила она. Чертова дверь упала. Я просто проеду по ней.
Езжай осторожно.
Да хрен с ним. Послушай
Клэр забыла, что говорит со мной по домашнему телефону, а не по мобильному; как только она отъехала от гаража и оказалась вне зоны действия сети, связь прервалась.
Глава 7
Четверг. День. Нескончаемое объятье Лейни. Обычно Лейни приходит по вторникам, но она утверждает, что была поблизости.
Ты живешь поблизости, замечаю я глупо.
Точно, соглашается она, краснея. Два часа пополудни, и я уже пропустил для разогрева несколько глотков «Джека Дэниелса». На Лейни обтягивающая блузка без рукавов, а ложбинка на ее груди словно теплая манящая улыбка, поэтому я оставляю придирки. Лейни жарко дышит мне в ухо, ее пальцы паутиной оплетают мой затылок, зарываются в волосы, мое лицо прижато к ее плечу, усыпанному светлыми веснушками. Что-то творится с нашими ногами они занимают какую-то хитрую позицию и переплетаются, хотя мы стоим, так что я через джинсы чувствую, как горячо у нее между ног, и я уверен, что она чувствует, как у меня в штанах зарождается движение.
Это неправильно, думаю я.
Бога нет, думаю я.
Хейли, думаю я.
А потом Хейли нет.
И в этот момент я отодвигаюсь и целую Лейни прямо в пухлые, ягодно-красные губы, захватываю в горсть ее рыжие волосы на шее. Ее губы ждут меня, они уже приоткрыты, язык проворно обвивается вокруг моего, проникает в мой рот. Поцелуй длится вечность. Фактически это несколько поцелуев, слившихся в один, словно связанные вместе коробки овсяных хлопьев в супермаркете, непрерывная схватка языков, смешение губ. Ведь если мы остановимся, будет время одуматься, но из раздумий ничего хорошего не выйдет. Из того, что я трахну Лейни, тоже вряд ли получится что-то хорошее, и я это знаю, но кого это когда останавливало? Во вторник мы были на волосок от опасности. Сегодня Лейни нарядилась, чтобы бить наверняка: глубокое декольте, короткая обтягивающая юбка, длинные ноги натерты маслом для загара «Коппертон» до легкого блеска. Другого выхода просто нет. Я сдался без боя.
Наши руки яростно рассекают воздух, словно мы танцовщики из Гонконга: ладони сжимают, гладят, ласкают, шарят под одеждой. Ее пальцы порхают по моей спине, залезают ко мне под футболку, впиваются в кожу, мои пальцы скользнули ей под юбку и стиснули ее обнаженный зад. Разве сейчас перестали носить нижнее белье? Я, например, ношу. И если честно, это может стать проблемой. Но Лейни одной рукой расстегивает пряжку моего ремня и крепко обхватывает меня пальцами, штаны и трусы сползают мне на колени. Она пытается взобраться на меня прямо там, прислонив меня спиной к холодильнику, к нашим ногам сыплются магниты в форме фруктов и старые календари. Но когда и кому это удавалось? Лейни на каблуках одного роста со мной, и нам просто не удается найти правильную позицию. Я замечаю, что ее взгляд падает на кухонный стол, но за ним я обычно ем. Правда в том, что, хоть я и люблю секс так же сильно, как любой другой парень, который год не трахался, но я знаю, что на полу можно получить синяк, на ковре натереть колено (вопреки тому, что мы видим в кино), поэтому ничто не сравнится со старой доброй кроватью. О нашей с Хейли спальне и речи быть не может, поэтому я веду Лейни в гостевую спальню в подвале. Здесь она выскальзывает из одежды и растягивается на одеяле всем своим длинным тренированным телом. Она призывно смотрит на меня, приоткрыв рот как птенец в гнезде, ждущий, когда мать принесет ему в клюве червя. «Скорей», произносит она хриплым от возбуждения голосом, когда я на секунду запутываюсь в футболке. Это единственное слово, которое было сказано за все время, что мы занимались сексом.