Месье не следует думать о моей племяннице, ибо, как явствует из последних событий, месье Шик первым застолбил ее.
Но, Николя, сказал Колен, мне так хочется влюбиться
Из носика чайника вырвалось облачко легкого пара, и Николя пошел открывать входную дверь. Консьерж принес два письма.
Почта? спросил Колен.
Извините, месье, но это мне, сказал Николя. Месье ожидает известий?
Я хотел бы, чтобы мне написала какая-нибудь девушка. Я бы ее очень любил.
Однако уже полдень, заметил Николя Не желает ли месье позавтракать? Могу предложить рубленые бычьи хвосты, чашку пунша с ароматическими травами и гренки с анчоусным маслом.
Как вы думаете, Николя, почему Шик отказывается прийти ко мне ужинать с вашей племянницей, если я не приглашу другой девушки?
Пусть месье меня извинит, но я поступил бы точно так же. Месье ведь вполне хорош собой.
Николя, сказал Колен, если я сегодня же вечером не влюблюсь, и притом по-настоящему, я я начну коллекционировать сочинения герцогини де Будуар[26], чтобы подшутить над моим другом Шиком.
Х
Я хотел бы влюбиться, сказал Колен, ты хотел бы влюбиться. Он хотел бы idem (влюбиться). Мы, вы, хотим, хотели бы. Они также хотели бы влюбиться
Он завязывал галстук перед зеркалом в ванной комнате.
Осталось только надеть пиджак, и пальто, и кашне и натянуть перчатку сперва на правую руку, потом на левую. Шляпы я не надену, чтобы не испортить прическу. Ты что тут делаешь?
Это он обратился к серой мышке с черными усами, которая забралась явно не туда, куда надо, в стакан для зубной щетки, и с самым независимым видом оперлась лапками о его край.
Это он обратился к серой мышке с черными усами, которая забралась явно не туда, куда надо, в стакан для зубной щетки, и с самым независимым видом оперлась лапками о его край.
Предположим, сказал он мышке, присев на край ванны (четырехугольника из желтого фаянса), чтобы быть к ней поближе, что я повстречаю у Трюизмов моего старого друга Шоз
Мышка кивнула.
Предположим, а почему бы и нет? что он придет туда с кузиной. На ней будет белый свитер, желтая юбка и звать ее будут Ал нет, Онезимой[27]
Мышка скрестила лапки, явно выразив удивление.
Да, согласился Колен, это некрасивое имя. Но вот ты мышь, и у тебя усы. Что ж тут поделаешь?
Он встал.
Уже три часа. Я из-за тебя опаздываю. А вот Шик и Шик придет туда наверняка очень рано.
Он облизал палец и поднял его над головой, но тут же опустил: палец обдало жаром, как в духовке.
В воздухе носится любовь, произнес Колен. Ух какой накал!.. Я встал, ты встаешь, он встает, мы, вы, они встаем, встаете, встают Тебе не надоело сидеть в стакане? Помочь?
Но мышка доказала, что не нуждается в помощи. Она самостоятельно выбралась на волю и отгрызла кусочек мыла, похожий на леденец.
Какая же ты лакомка! сказал Колен. Только смотри не испачкай все мылом.
Он прошел к себе в комнату и надел пиджак.
«Николя, видимо, ушел Вот кто, наверное, знаком с удивительными девушками. Говорят, отейльские девочки, а они, как известно, мастерицы на все руки, охотно поступают в прислуги к философам».
Он притворил за собой дверь.
«В левом рукаве подпоролась подкладка И как назло, у меня больше нет изоляционной ленты Что ж, приколочу гвоздиком»
Входная дверь захлопнулась за ним со звуком, напоминающим шлепок по голой заднице Он вздрогнул.
«Надо думать о другом Хотя бы о том, что я могу сломать себе шею, сбегая с лестницы»
Ворс светло-лиловой ковровой дорожки был вытерт только на каждой третьей ступеньке Колен в самом деле всегда перепрыгивал через две ступени. Вдруг он зацепил ногой медный прут, прижимавший дорожку, и, чтобы удержать равновесие, схватился за перила.
«И поделом мне, нечего думать о всяких глупостях. Я глуп, ты глуп, он глуп!..»
У него заболела спина. Только внизу он понял, в чем дело, и вытащил из-за ворота злополучный медный прут.
Дверь подъезда захлопнулась за ним, издав звук поцелуя в голое плечо.
«Интересно, что я увижу на этой улице?»
Прежде всего он увидел двух землекопов, которые играли в «классики». Брюхо того, что потолще, сотрясалось не в такт его прыжкам. Биткой им служило распятье, но без креста, одна лишь фигурка, выкрашенная в красный цвет.
Колен прошел мимо. Слева и справа возвышались красивые здания из саманного кирпича. В одном из окон появилась женская головка, над ней, словно нож гильотины, нависла открытая фрамуга. Колен послал красотке воздушный поцелуй, а она вытряхнула ему на голову серебристо-черный шерстяной коврик, которого терпеть не мог ее муж.
Магазины оживляли до жути унылые фасады больших домов. Внимание Колена привлекла витрина: «Все для факиров». Он отметил, что за эту неделю резко подскочили цены на спальные гвозди и стеклянный салат.
Потом ему повстречалась собака и еще два человека. Холод приковывал людей к домам. А те, кому удавалось вырваться из его оков, оставляли на стенах примерзшие клочья одежды и умирали от ангины.
На перекрестке полицейский сунул голову под пелерину и стал похож на большой черный зонтик. А официанты из ближайшего кафе водили вокруг него хоровод, чтобы согреться.
Влюбленные целовались в подворотне.