Мне нужны цветы для Хлои, сказал он.
Когда их доставить? спросила цветочница.
Она была молодая, хрупкая, с красивыми руками. И очень любила цветы.
Завтра утром. Ко мне домой тоже надо отправить побольше цветов, чтобы вся наша комната была ими завалена, лилиями, белыми розами и гладиолусами и еще другими белыми цветами. Но главное, не забудьте большой букет красных роз
XVII
Братья Демарэ, близнецы, одевались, чтобы отправиться на свадьбу. Их очень часто приглашали в качестве свадебных педералов, потому что они выглядели на редкость представительно. Старшего звали Кориолан[37]. У него были черные вьющиеся волосы, белая нежная кожа, невинный взгляд, прямой нос и голубые глаза, опушенные желтыми ресницами.
Младший по имени Пегас выглядел точно так же, с той лишь разницей, что ресницы его были зелеными, и этого обычно оказывалось достаточным, чтобы отличить их друг от друга. Они выбрали карьеру педиков по необходимости и по склонности, но так как они хорошо зарабатывали, выступая в качестве свадебных педералов, им уже почти не приходилось работать, и, увы, это пагубное безделье толкало их время от времени в объятия порока. Вот накануне, например, Кориолан побаловался с одной девицей, и теперь Пегас, стоя перед трельяжем и натирая себе чресла спермацетовым кремом «В мужских объятиях», весьма сурово его отчитывал.
Нет, ты скажи мне, в котором часу ты вчера пришел домой? допытывался Пегас.
Не помню, отмахнулся Кориолан. Оставь меня в покое, занимайся своим делом.
Кориолан выщипывал себе брови с помощью медицинского пинцета.
Ты ведешь себя непристойно! сказал Пегас. Девочка! Если бы только твоя тетя это видела!..
Подумаешь!.. А ты что, никогда этим не занимался? Нет? грозно наступал на него Кориолан.
Скажи, когда? с некоторой тревогой в голосе спросил Пегас.
Он прекратил себя массировать и сделал несколько приседаний перед зеркалом.
Ладно, не будем уточнять, сказал Кориолан. А то сквозь землю провалишься от стыда. Застегни-ка мне лучше ширинку.
У них были брюки особого покроя, с ширинками сзади, которые трудно застегнуть самому.
А, вот видишь! ухмыльнулся Пегас. Тебе нечего сказать!..
Ну ладно, хватит! повторил Кориолан. Чья свадьба сегодня?
Колен женится на Хлое, сказал брат с гримасой отвращения.
Чего это ты? удивился Кориолан. Парень что надо.
Да, он-то парень что надо, подхватил Пегас, не скрывая своего вожделения. Но она!.. У нее такие круглые груди, что просто невозможно вообразить ее мальчишкой!..
Кориолан покраснел.
А мне она кажется красивой, пробормотал он. И мне хочется дотронуться до ее груди А тебе нет?..
Брат посмотрел на него с недоумением.
Ну и сволочь же ты! крикнул он в сердцах. Нет второго такого развратника!.. Кончится тем, что ты женишься на женщине!..
XVIII
Надстоятель вышел из тризницы в сопровождении Пьяномаря и Священка. У всех троих в руках были картонки с украшениями для храма.
Когда придет грузовик с краскомазами, сказал он, обернувшись к Священку, распорядитесь, Жозеф[38], чтобы заехал прямо в алтарь.
Странное дело, но почти всех Священков на свете зовут почему-то Жозефами.
Будем красить в желтый? спросил Жозеф.
В лиловую полоску, уточнил Пьяномарь по имени Эмманюэль Жюдо[39], симпатичный верзила в парчовом облачении с золотой цепью, сиянием своим напоминавшем северное.
Да, подтвердил Надстоятель, ведь на благословение прибудет сам Архиписк. Пошли, нам надо обрядить хоры.
Да, подтвердил Надстоятель, ведь на благословение прибудет сам Архиписк. Пошли, нам надо обрядить хоры.
А сколько будет музыкантов? спросил Священок.
Семь на десять да три, ответил Пьяномарь.
И четырнадцать певунчиков, с гордостью добавил Надстоятель.
Священок аж свистнул: «Фью!»
А венчаются только двое! сказал он и причмокнул с восхищением.
Да, сказал Надстоятель. Вот что значит быть богатым.
Народу будет много? спросил Пьяномарь.
Очень много, сказал Священок. Я возьму красную алебарду и красную трость с набалдашником.
Нет, сказал Надстоятель. На этот случай нужна желтая алебарда и лиловая трость, это будет изысканней.
Они остановились под хорами. Надстоятель отыскал в одном из столпов, подпирающих свод, едва заметную дверцу и отворил ее. Они гуськом стали подниматься по узкой винтовой лестнице. Сверху сочился слабый свет.
Тяжело! сказал Надстоятель.
Священок, подымавшийся последним, поддакнул ему. Пьяномарю, который шел между ними, деться было некуда, ему пришлось согласиться.
Еще два с половиной витка, сказал Надстоятель.
Наконец они вышли на хоры, расположенные против алтаря на высоте ста метров над церковным полом, который трудно было разглядеть сквозь туман: облака беспрепятственно вплывали в храм и огромными хлопьями проносились по среднему нефу.
Погода будет отличная, сказал Пьяномарь, принюхиваясь к облакам. Пахнет тимьяном.
Немного отдает и лакрицей, добавил Священок.
Надеюсь, церемония удастся на славу, сказал Надстоятель.
Поставив картонки на пол, они принялись украшать стулья музыкантов.
Священок разворачивал праздничные покрышки, сдувая с них пыль, и передавал Пьяномарю и Надстоятелю.