Военная власть турок была непоколебимой ортодоксальности учений уже нельзя было бросить серьезный вызов. Но были другие способы нападения, и для многих недовольных империей сельджуков исмаилизм в его новой форме снова выступил с соблазнительной критикой догматизма, теперь связанной с новой эффективной стратегией бунта. «Старое проповедование» исмаилизма потерпело неудачу; империя Фатимидов погибала. Необходимы были «новое проповедование» и новый метод. Их разработал гениальный революционер Хасан-и Саббах.
Глава 3
Новое проповедование
Хасан-и Саббах родился в городе Кум, одном из первых арабских поселений в Персии и оплоте шиитов-двунадесятников. Его отец, шиит-двунадесятник, был родом из Куфы в Ираке и будто бы йеменского происхождения, а также что звучит еще более фантастически потомком древних царей Химьяра, царства в Южной Аравии. Дата рождения Хасана не известна, но, вероятно, это середина XI века. Когда он был еще ребенком, его отец перебрался в город Рей (неподалеку от современного Тегерана), и именно там Хасан получил религиозное образование. Рей был центром деятельности dais с IX века, и вскоре Хасан начал ощущать их влияние. В автобиографическом отрывке, сохраненном более поздними историками, он сам рассказывает о себе:
Глава 3
Новое проповедование
Хасан-и Саббах родился в городе Кум, одном из первых арабских поселений в Персии и оплоте шиитов-двунадесятников. Его отец, шиит-двунадесятник, был родом из Куфы в Ираке и будто бы йеменского происхождения, а также что звучит еще более фантастически потомком древних царей Химьяра, царства в Южной Аравии. Дата рождения Хасана не известна, но, вероятно, это середина XI века. Когда он был еще ребенком, его отец перебрался в город Рей (неподалеку от современного Тегерана), и именно там Хасан получил религиозное образование. Рей был центром деятельности dais с IX века, и вскоре Хасан начал ощущать их влияние. В автобиографическом отрывке, сохраненном более поздними историками, он сам рассказывает о себе:
«С детства, лет с семи, я ощущал интерес к учению и хотел стать религиозным деятелем. До семнадцати лет я искал знания, но придерживался веры своих предков-двунадесятников.
В Рее я встретил человека одного из единоверцев [Rafiq слово, часто используемое исмаилитами, когда они говорят о себе] по имени Амира Зарраб, который время от времени разъяснял мне учение халифов Египта как до него это делал Насир Хусрав
В моей вере в ислам никогда не было никаких сомнений или неуверенности; я верю в живого, бессмертного, всемогущего, всеслышащего и всевидящего Бога, Пророка и имама; в моей вере есть дозволенное и недозволенное, рай и преисподняя, заповеди и запреты. Я полагал, что религия и ее учение это то, чем владеют люди вообще и шииты в частности, и мне никогда не приходило в голову, что истину следует искать за пределами ислама. Я думал, что догматы исмаилитов это философия [ругательное слово среди правоверных], а правитель Египта ее теоретик.
Амира Зарраб был хорошим человеком. Когда он в первый раз беседовал со мной, то сказал: Исмаилиты говорят то-то и то-то. Я сказал: О, друг, не повторяй их слов, так как они изгои, и все, что они говорят, против религии. Между нами были разногласия и споры, и он доказал ошибочность моих воззрений и разрушил мою веру. Я не признался ему в этом, но на мою душу эти слова возымели огромное влияние. Амира сказал мне: Когда ты размышляешь, лежа ночью в своей кровати, то знаешь, что все сказанное мной тебе убеждает тебя».
Позднее Хасан и его наставник разлучились, но молодой ученик продолжал свои поиски и читал книги исмаилитов, в которых нашел то, что убедило его, и другие вещи, которые оставили его неудовлетворенным. Тяжелая, ужасная болезнь завершила его обращение в новую веру. «Я думал: это действительно истинная вера, и из-за своего большого страха не признавал ее. Теперь настал мне назначенный час, и я умру, не познав истину».
Хасан не умер и по выздоровлении нашел себе другого наставника-исмаилита, который завершил его обучение. Затем он сделал следующий шаг: принес клятву верности имаму-Фатимиду, которую принял миссионер, получивший на это разрешение от Абд аль-Малик ибн Атташа, главы исмаилитской dawa, или миссии в Западной Персии и Ираке. Вскоре после этого в мае-июне 1072 года глава миссии лично посетил Рей, где познакомился с новообращенным. Он одобрил его, дал ему должность в dawa и велел ему ехать в Каир ко двору халифа, иными словами, явиться в штаб-квартиру исмаилитов.
Но Хасан поехал в Египет лишь несколько лет спустя. История, рассказанная некоторыми персидскими авторами и представленная европейским читателям Эдвардом Фитцджеральдом в предисловии к своему переводу рубаи Омара Хайяма, ставит своей целью изложить события, которые привели к его отъезду. Согласно этому рассказу, Хасан-и Саббах, поэт Омар Хайям и визирь Низам аль-Мульк учились у одного учителя. Эти трое заключили договор, что кто из них первым добьется в жизни успеха и богатства, тот поможет остальным двоим. Низам аль-Мульк со временем стал визирем султана, и его школьные товарищи выдвинули свои претензии. Им обоим были предложены посты губернаторов, от которых они оба отказались, хотя и по разным причинам. Омар Хайям хотел избежать ответственности, возлагаемой на него такой должностью, и предпочел пенсию и удовольствия на досуге. Хасан не захотел, чтобы от него отделались, дав ему должность в провинции, так как стремился к высокому положению при дворе. И вскоре стал кандидатом на пост визиря и опасным соперником самого Низама аль-Мулька. Поэтому визирь вступил против него в заговор и сумел ловко опозорить его в глазах султана. Опозоренный и возмущенный, Хасан-и Саббах бежал в Египет, где стал готовить месть.