В 1892 г. количество таких прикомандирований достигло критического числа, и командующие докладывали в Главный штаб о невозможности дальнейшего прикомандирования. В августе 1892 г. управляющий делами ВУК Главного штаба представил военному министру справку о прохождении службы офицерами-восточниками за период с момента учреждения курсов восточных языков. Из справки следовало, что шесть офицеров не занимают штатных должностей и числятся прикомандированными. Военный министр оставил на документе резолюцию: «Надо сократить прием, ибо оказывается, что офицеры не получают назначений»[252].
К вопросу о кризисе перепроизводства на офицерских курсах восточных языков вновь вернулись в 1894 г. В очередном докладе о распределении выпускников генерал-адъютант Ванновский вновь поставил вопрос о сокращении количества обучающихся на курсах: «Разводим много нештатных должностей. Надо нештатных отчислить в свои части и впредь не допускать. Не уменьшить ли число обучающихся?»[253]
В результате Главный штаб подготовил доклад на имя военного министра, в котором указывалось, что при существующей большой потребности в офицерах-восточниках во всей русской армии в 1894 г. имелся всего 31 офицер, а в Генеральном штабе только один со знанием восточных языков. Главный штаб отметил, что при сокращении численности обучающихся на курсе до четырех или даже трех человек общие расходы на содержание курсов не уменьшатся, а стоимость подготовки одного специалиста только возрастет. При этом следует заметить, что стоимость подготовки офицера на курсах восточных языков была самая высокая по сравнению с другими академиями императорской армии. К примеру, если подготовка одного офицера в НАГШ обходилась в 531 руб. в год[254], то на курсах восточных языков аналогичный показатель составлял 800 руб.
Главный штаб считал, что если выбирать между двумя мерами откомандирование в строй офицеров, не получивших штатных должностей, и сокращение количества обучающихся на курсе, то предпочтение следует отдать второй. Первая мера неизбежно привела бы к сокращению числа желающих поступить на курс, что в конечном итоге поставило бы вопрос о закрытии самого курса.
Вместе с тем Главный штаб увидел в прикомандировании офицеров и положительные стороны. В докладе в этой связи отмечалось: «Что же касается офицеров, окончивших курс и ожидающих в продолжение нескольких лет штатных должностей, то это объясняется: 1) тем, что им нужно некоторое время, чтобы освоиться с местными наречиями; 2) тем, что штатные должности очищаются постепенно, и что бывших слушателей могут оценить только высшие начальники, все же остальные служащие относятся к ним не сочувственно и тормозят их назначение, видя в них соперников, прибывших в край для обновления личного состава; 3) тем, что на окраинах много нужных работ, которые не могут быть исполнены лицами, имеющими постоянные занятия, а именно, все вопросы научного характера, продолжительные командировки для разных рекогносцировок и разработка местных наречий, не имеющих даже грамматик, над составлением которых работают бывшие слушатели курса восточных языков»[255].
Обсуждение этого вопроса не закончилось принятием какого-либо конкретного решения. Вопрос о перепроизводстве кадров поднимался в 1901 г. при военном министре А. Н. Куропаткине и даже приблизился к пересмотру самого Положения о курсе, но также не имел практических результатов.
В 1893 г. на курс поступили штабс-капитаны Гильфердинг, Трифанов, Кулаковский, поручики Термен 2-й, Поплавский. Поручик Поплавский был впоследствии отчислен с курса. В этот год выпустились: штабс-капитан Дандевиль, поручики Баумгартен, Войно-Оранский, Дельфин[256], Гриневский. Ввиду болезни поручик Баумгартен не имел возможности сдать выпускные экзамены, поэтому в качестве исключения военный министр разрешил ему выпуститься на основании средних годовых баллов.
При выпуске Баумгартена в его аттестации указывалось, что «этот добросовестный офицер будет в Азии весьма полезным деятелем». Последующая служба Баумгартена в Закаспийской области полностью подтвердила это предположение.
О назначении Баумгартена лично хлопотал командующий войсками Закаспийской области генерал-лейтенант А. Н. Куропаткин. Баумгартен получил известность благодаря своей поездке по Восточной Персии, состоявшейся в 1894 г. по поручению военного министра. Во время рекогносцировки Восточной Персии Баумгартен провел изучение путей, ведущих из Закаспийской области в Керман, собрал ценные военно-географические и статистические сведения. За время рекогносцировки, длившейся четыре месяца, он проехал более 2800 верст пути, снял 1670 верст маршрутной съемки и составил точное описание путей[257]. Как и при поездке штабс-капитана Турманского, за рекогносцировочной группой Баумгартена внимательно следила британская разведка в Персии[258].
При выпуске Баумгартена в его аттестации указывалось, что «этот добросовестный офицер будет в Азии весьма полезным деятелем». Последующая служба Баумгартена в Закаспийской области полностью подтвердила это предположение.