В разные годы отдельным офицерам по личной инициативе в качестве вольнослушателей удалось получить востоковедное образование в ведущих учебных заведениях России: генералы Д. Н. Богуславский, П. Ф. Унтербергер и Генерального штаба полковник Н. А. Караулов закончили факультет восточных языков Санкт-Петербургского университета, генерал М. А. Терентьев Лазаревский институт восточных языков. Все они получили известность на ниве военного востоковедения и внесли в его развитие весомый вклад. Вместе с тем подготовка офицеров-востоковедов в этих учебных заведениях носила случайный характер, без какого-либо участия со стороны военного ведомства.
Главный штаб для подготовки офицеров-востоковедов со знанием китайского и японского языков для войск Приамурского военного округа рассматривал возможность обучения офицеров на факультете восточных языков Санкт-Петербургского университета. С этой целью предполагалось ежегодно направлять на факультет восточных языков двух офицеров для изучения китайского и японского языков. Каждому офицеру предполагалось выдавать по 600 руб. в год на оплату лекций и учебные пособия. В 1895 г. Главный штаб испрашивал Высочайшее разрешение на выделение средств на университетскую подготовку военных специалистов: на 1896 г. 1200 руб., 1897 г. 2400 руб., 1898 г. и последующие 3600 руб.[99] Такое разрешение последовало, и Главный штаб получил испрашиваемые средства.
Между тем проект так и остался нереализованным в связи с обращением временно командующего войсками Приамурского военного округа генерал-лейтенанта Н. И. Гродекова в Главный штаб с просьбой разрешить использовать средства, выделенные для подготовки офицеров на факультете восточных языков Санкт-Петербургского университета для устройства во Владивостоке офицерского курса китайского, японского и корейского языков. Генерал-адъютант Н. Н. Обручев счел возможным согласиться с предложением Гродекова в связи с тем, что «преподавание языков в университете более теоретическое, а на Дальней окраине нужны по преимуществу практические знания»[100].
В более поздний период в военном ведомстве также изучалась возможность подготовки кадров на факультете восточных языков Санкт-Петербургского университета, к примеру, известен проект генерала В. П. Целебровского (1901 г.), о котором будет сказано ниже. Однако дальше изучения возможностей военное ведомство не продвинулось, причиной тому, возможно, были опасения поместить офицеров в студенческую среду. В послемилютинский период в военном ведомстве на университеты смотрели как рассадники антиправительственной пропаганды. В известной мере такие опасения имели свои основания, об этом будет сказано в разделе, относящемся к истории офицерского отделения Восточного института во Владивостоке.
Лингвистические работы: словари, учебные пособия, разговорники
Важное значение для развития в русской армии традиций изучения восточных языков имела деятельность выдающегося русского лингвиста и кавказоведа Петра Карловича Услара (18161875). Получив образование в Инженерном училище и Императорской военной академии, П. К. Услар непродолжительное время служил в Отдельном Сибирском корпусе (18441846), дивизионным квартирмейстером 1-й Гренадерской дивизии, принимал участие в Венгерском походе 1849 г. В мае 1850 г. Услар был назначен на службу в Отдельный Кавказский корпус (с 6 декабря 1857 г. Кавказская армия) и провел на Кавказе без малого четверть века[101]. В штабе Кавказской армии на Услара были возложены работы по военно-статистическому описанию Эриванской губернии и составлению истории Кавказа. С конца 1850-х гг. П. К. Услар принимается за изучение языков народов Кавказа и посвящает этому грандиозному делу всю свою последующую жизнь[102]. Изучение языков горских народов Кавказа Услар начал с западно-кавказской группы черкесского, абхазского и убыхского. Результаты работ по изучению черкесского и убыхского языков (вместе с очерком сванской грамматики) были опубликованы уже после смерти Услара. В 18611862 гг. Услар работал над составлением грамматики и азбуки абхазского языка, изучение которого положило начало серии лингвистических работ по кавказским языкам. В 1861 г. Услар разрабатывает «Кавказскую азбуку» в качестве универсальной основы для записи бесписьменных кавказских языков. За основу он взял принцип грузинской азбуки с использование русских букв и букв осетинского словаря, созданного русским лингвистом А. М. Шёгреном. К разработке грамматик, букварей и словарей горских языков Кавказа Услар привлекал наиболее образованных горцев носителей языка. В относительно короткий период времени ему удалось разработать кабардинскую азбуку и чеченскую грамматику. Отлитографированные монографии «Абхазский язык» и «Чеченский язык» Услар представил на конкурс Императорской академии наук и был удостоен за эти сочинения Демидовской премии.
С 1863 г. Услар приступает к изучению дагестанских языков аварского, лакского («казикумухского»), арчинского, ураклинского («хюркилинского»), лезгинского («кюринского») и табасаранского. В этот период Услар много путешествовал по Кавказу, проживал в удаленных и не всегда безопасных местах края, встречался со многими просвященными горцами. В ходе многочисленных поездок Услар разработал основы методики полевых исследований в российском языкознании. Лингвистические работы Услара (за исключением грамматики табасаранского языка[103]) были опубликованы уже после его смерти Управлением Кавказского учебного округа[104]. Научное наследие Услара не ограничивается только лингвистическими работами, он также известен своими исследованиями в области этнографии и истории кавказских народов.