Только вот это случилось на самом деле. Был сад и игра в прятки. Был Идо, сын Пьетро, советника отца, наш друг, который так и не пришел в сознание и умер спустя несколько дней. И Дари, которая не подала голоса, не позвала на помощь. Она и сама нуждалась в ней, моя бедная сестренка, оцепеневшая от страха настолько, что даже не сумела закричать.
Дари всегда нуждалась в моей помощи.
Я помнила, ясно и отчетливо, как испугалась тогда за сестру. Как бежала, путаясь в тяжелых юбках, как боялась опоздать. Я была нужна ей. Нужна как и сейчас.
Встревоженная, я долго ворочалась с боку на бок. Меня трясло. Кошмарный сон взбудоражил нервы, и я никак не могла прийти в себя. Отчаявшись снова заснуть, я поднялась с кровати и решила спуститься вниз, чтобы выпить стакан воды.
Накинув на плечи пеньюар и натянув тонкие перчатки, я бесшумно выскользнула из комнаты. Вокруг стояла тишина, лишь мерно тикали большие часы в гостиной и приглушенно стрекотали цикады во внутреннем дворике. Лестница была погружена во мрак, свет едва попадал внутрь через небольшое вытянутое окошко. На дощатый пол ложились неровные косые тени.
Дверь в комнату верховного обвинителя была приоткрыта. Изнутри не доносилось ни звука, но я точно знала, что Доминико сейчас там. Темный проем манил, притягивал, и я не смогла побороть любопытства. Осторожно, чтобы не потревожить сон верховного обвинителя, я на цыпочках подкралась к двери.
Замерев в прохладной темноте, я разглядывала спящего человека, который был моим мужем перед Короной и людьми. Доминико Эркьяни.
Сон смягчил его привычно жесткое лицо ушла вертикальная морщинка между так часто хмурящимися бровями, губы, обычно упрямо сжатые, были приоткрыты. Во сне он казался почти безмятежным, почти счастливым. Одеяло сползло, обнажив супруга до пояса, и я могла видеть, как мерно вздымается и опускается его широкая грудь в такт дыханию.
Вроде бы все было так просто. Доминико проявил в отношении пугливой северной жены недюжинную сдержанность, которую я никогда не считала возможной для уроженца Ниаретта. Он твердо сказал, что не сделает ничего против моей воли. Я была в полной безопасности
Отчего же тогда я чувствовала себя настолько растерянной, настолько запутавшейся? Почему так сложно было преодолеть собственные сомнения, предубеждения и перестать бояться чего? Его, Доминико? Или собственных чувств? Робких, неизведанных и совершенно непривычных.
Стыдных
Сжав зубы, я шагнула обратно в крохотный коридор между нашими спальнями. Половица предательски скрипнула под ногами.
Яни? Доминико открыл глаза и приподнял голову от подушки, безошибочно отыскав меня в темноте.
Извини, еле слышно шепнула я.
Яни, хриплым от сна голосом позвал он. Не уходи.
Я не должна была оставаться. Разум, здравый смысл, приличия все говорило мне, что правильнее всего уйти. Извиниться за ночное вторжение и вернуться в свою комнату, не переступая резко очерченной черты порога, границы между манящим полумраком спальни и темнотой коридора, разделявшей меня и Доминико
По потолку плясали мягкие тени и отраженные от беспокойных вод канала блики фонарей, и это так напоминало игру света на низких сводах мраморной купальни, которая существовала лишь в моем воображении, постыдном и одновременно волнующем. Капли воды, жаркие прикосновения рук, губ
Отсвет уличных огней белым золотом пробежался по распущенным волосам, пеньюару, перчаткам. Желто-карие глаза Доминико сверкнули в полутьме спальни, точно кошачьи. И я шагнула еще ближе к нему, завороженная его голодным взглядом.
Я не понимала саму себя. Да, мы с Доминико были совместимы, и наши энергии, различные и в то же время схожие, словно две части одного целого, должны были притягивать нас друг к другу. Но отчего же сейчас, когда магия внутри была непривычно слабой и не могла не должна была искажать восприятие, меня тянуло к супругу сильнее, чем когда бы то ни было? Неужели дело было вовсе не в совместимости или не только в ней? Неужели?..
Я медленно опустилась на край кровати и замерла, сцепив пальцы в замок, чтобы унять нервную дрожь.
Холодно?
Кровать за спиной скрипнула Доминико придвинулся ко мне. Его ладонь, скользнувшая вверх по тонкому шелку чулок, показалась обжигающе горячей. Он накрыл мои руки своими, сжал переплетенные пальцы.
Я Собственный голос показался мне незнакомым, хриплым. Я хотела спуститься выпить воды. Не могла уснуть.
Доминико притянул меня ближе.
Дурной сон?
Я только кивнула. От тела супруга волнами исходило приятное тепло или же это его темная энергия обвивалась вокруг меня? и отчего-то мне совсем не хотелось возвращаться сейчас к тем горьким воспоминаниям, туману, страху, одиночеству.
Знаешь, мягко произнес Доминико, в Веньятте мне часто снится то, чего не хватает больше всего. Родной Ниаретт, жаркое солнце, семья а порой и вовсе несбыточные вещи.
Он мечтательно вздохнул, и я почувствовала, как кровь прилила к щекам. Яркие и живые воспоминания о полутемной купальне вновь захлестнули меня. Наверное, Доминико имел в виду что-то совершенно иное, но с той самой первой ночи, проведенной под этой крышей, я никак не могла забыть невольно подсмотренный сон. Сон, где он и я