Господин главный дознаватель, сосредоточьтесь, с нажимом повторила я. Слушайте мой голос. Тянитесь ко мне. Я помогу. Слышите? Я помогу.
Темный смерч закручивался в тугую спираль в яростном стремлении вырваться наружу. Паук не слышал меня. Мир вне безумства магии в его теле перестал для него существовать.
Господин главный дознаватель Лорд Эркьяни!
Я торопливо плела серебристый кокон, окутывая нас защитным энергетическим контуром, но черные щупальца разрушительной южной магии не позволяли мне закончить, раз за разом пробивая дыры в тонком плетении. Мне нужно было достучаться до Паука. Он должен был меня услышать, вернуться в сознание хоть на миг, чтобы принять главное решение довериться.
Нащупав его пальцы, я сжала их, стиснула изо всех сил, впервые отчаянно жалея, что не могу обратиться к ментальной магии, чтобы заглянуть в его сознание, отогнать раздирающий его темный смерч, заставить услышать меня.
Доминико! Смотри на меня!
Он вздрогнул всем телом, моргнул.
Доминико, уже тише повторила я, неотрывно глядя в желто-карие глаза, на дне которых плескалась тьма. Доминико
Яни
Взгляд Паука наконец сфокусировался на мне, и я почувствовала, как энергетический смерч притих. Ненадолго, на пару ударов сердца, но именно их и не хватало, чтобы завершить защитный контур, серебристым коконом скрывая нас от остального мира.
На мгновение все застыло.
Затихли голоса, далекая музыка, стрекот ночных цикад, плеск воды в канале. Исчезло все, что окружало нас: темнота, разрываемая узкими лучами света, бьющего из дворцовых окон, внутренний дворик, жесткая каменная стена за моей спиной. Биение сердец.
Остались лишь наши энергии тонкая, полупрозрачная серебристая сфера, внутри которой замер черный шторм.
Давай, одними губами шепнула я. Сейчас можно. Я удержу.
И Паук отпустил контроль.
Взрыв был так силен, что на секунду мне показалось, что я не выдержу. Не удержу. Черная магия Эркьяни раздерет в клочья тонкую паутину белой магии Астерио, уничтожит нас, уничтожит город. Те бесконтрольные выплески энергии маленькой Дарианны, которые меня учили удерживать, показались лишь блеклой тенью разрушительной силы наследника Ниаретта. Но я не дрогнула.
Лицо Паука исказилось страшно было представить, чего ему стоило впитать в себя остаточную энергию взрыва. А через мгновение его боль дошла до меня, проникла через сплетенные пальцы, через плотные перчатки, через столкнувшиеся энергии.
Лицо Паука исказилось страшно было представить, чего ему стоило впитать в себя остаточную энергию взрыва. А через мгновение его боль дошла до меня, проникла через сплетенные пальцы, через плотные перчатки, через столкнувшиеся энергии.
Откинув голову назад, я не смогла сдержать стона.
Рвано выдохнув, Паук уткнулся лицом в мою охваченную жестким ошейником шею. Губы его на мгновение коснулись тонкой полоски обнаженной кожи, видневшейся над воротом платья. Ласка и пытка. Темная энергия вошла в мое тело с этим мимолетным контактом, наполняя, огнем растекаясь по венам
Почувствовав это, Паук попытался отстраниться, но я не позволила прижала его теснее, позволяя нашим энергиям смешиваться и гасить друг друга. Мы делили боль на двоих и это было бесконечно правильно.
Яни, вновь выдохнул Паук, и все закончилось.
Голова кружилась. Сердце гулко стучало о ребра. Вернулось пение птиц и стрекот цикад, вода с тихим плеском разбивалась о мраморные ступени. Магия затихла внутри моя и не моя одновременно. Меня переполняла странная легкость, словно смешение энергий, пусть и случившееся через боль, принесло с собой ощущение тихого счастья.
Главный дознаватель тяжело и жарко дышал мне в шею, и я чувствовала, как постепенно расслабляется его сведенное судорогой тело. Он все так же прижимал меня к стене, и губы его все еще касались моей обнаженной кожи. Это было неправильно.
Теперь, когда опасность миновала, вернулось и понимание, кто мы и где находимся. И я, заключенная, не должна была позволять себе такой вольности. И уж тем более не должна была наслаждаться ею, нежиться в теплых объятиях главного дознавателя, не желая, чтобы он отпускал меня.
Стыд поднялся внутри жгучей волной, и я дернулась в сторону, почти рванулась из рук Паука.
Он не стал меня удерживать.
Что случилось? Собственный голос звучал тихо, хрипло и совершенно незнакомо. Что произошло с Витторио?
Главный дознаватель не ответил. Только мотнул головой вниз, указывая на медальон, покачивавшийся в вырезе его камзола. Янтарь тускло светился изнутри зеленоватым огнем.
Готово, выдохнул он. Как мы и думали, он не смог устоять. Скоро все изменится, Яни. Очень, очень скоро
Осторожно потянувшись ко мне, он расстегнул ненужный уже ошейник, едва коснувшись подушечкой большого пальца моей шеи. Цепь, звякнув, железной змеей свернулась у ног. Я подняла голову и встретилась взглядом с Пауком. Уголки его губ дрогнули и медленно приподнялись в улыбке.
И в этот момент за нашими спинами грянули первые залпы фейерверка, расцветив небо тысячами ярчайших огней.
Арест Витторио Меньяри потряс все веньяттское сообщество. Отголоски скандала докатились даже до Бьянкини в исследовательском центре и крепости все только об этом и говорили. Как и следовало ожидать, на судебное слушание меня не пригласили: верховный обвинитель вызвал из Ромилии своего менталиста. Мне же оставалось только ждать.