Я была искренне рада за старого законника. Он заслужил это. И никто не справился бы лучше.
Дочка, привычно начал он, но, бросив быстрый взгляд на расшитое кристаллами платье и брачный браслет, осекся. Я решительно замотала головой, убеждая Бьерри, что в разговоре между нами не нужны пустые формальности. Зачем ты вернулась? Если ты искала верховного обвинителя, его здесь нет.
Вкратце я изложила суть дела. Старый законник неодобрительно нахмурился:
Опять ты, дочка Совсем о себе не думаешь, да?
Я должна положить этому конец, Бьерри. Семья нуждается в моей помощи.
Законник вздохнул, но спорить не стал.
Рядом с камерой, оборудованной артефактами, приглушающими магию, стояло четыре вооруженных охранника. У каждого было не менее трех амулетов, дополнительно защищавших от ментального воздействия я узнала знакомые артефакты и ощутила дремлющую в них собственную энергию.
На Витторио были надеты печально известные наручники фиореннской работы. Короткая цепь охватывала его лодыжку, не давая отойти дальше двух шагов от узкой койки. Он сидел, опустив голову и глядя в пол бессмысленным взглядом. Казалось, он задремал, но я была практически уверена, что это всего лишь притворство.
Я даю вам разрешение на конфиденциальную беседу, леди Эркьяни, строго глянув на подчиненных, проговорил Бьерри. Вы можете войти внутрь, но между вами и заключенным всегда должно оставаться не менее двух метров. Никому не разрешено приближаться к нему без дополнительной защиты. В случае чего подайте знак. Мы будем наблюдать через окно.
Я кивнула. Бьерри открыл камеру и посторонился, пропуская меня внутрь. Дверь с грохотом захлопнулась за моей спиной.
Этот звук привел Витторио в чувство. Он поднял голову и, прищурившись, посмотрел прямо на меня.
Малышка Астерио. Его губы растянулись в улыбке. Лучшая из двоих
Мне показалось, он ничуть не удивился, что я пришла одна, практически без охраны, положившись лишь на защиту тюремных артефактов. Его улыбка стала шире, довольнее, как будто все происходило точь-в-точь по его плану. Даже здесь, под стражей, Витторио продолжал свою игру.
В тюремной робе и тяжелых наручниках Витторио Меньяри выглядел непривычно. Без дорогих одежд и фамильных артефактов франтоватый лоск скучающего аристократа пропал, но исходящее от него чувство опасности и скрытой угрозы только усилилось. Темная щетина, покрывавшая впалые щеки, сделала его лицо жестче и старше, а глаза заблестели диким безумным огнем. Чуть наклонившись вперед, Витторио скользнул языком по губам.
Когда-то этот нарочитый, похотливый жест вызвал бы у меня неудержимое отвращение. Когда-то, когда я была юной благовоспитанной леди, ставившей приличия превыше всего. Когда-то бесцеремонность и наглость Витторио до дрожи пугали меня. Но не сейчас.
Сейчас я стала другой. Темные подозрения, зародившиеся в душе, не давали покоя, сводили с ума обещанием страшного откровения. Правды, которая грозила разрушить весь мой привычный мир до основания.
Ты хотел поговорить, холодно произнесла я. Говори.
Я? Витторио негромко рассмеялся. С чего ты так решила, малышка? Может, мне просто не хватало женского внимания, а заманить сюда хорошенькую девицу другим путем никак не получалось.
Он протянул руку к изголовью железной койки, и паук, застывший у зарешеченного окна в ожидании жертвы, неторопливо переполз на подставленную ладонь.
Вот и все мои друзья, с притворной грустью произнес Витторио. Паучки да мушки. Правда, в итоге остаются одни паучки. Жизнь, понимаешь. Жестокая, несправедливая Недовольно фыркнув, он стряхнул паука прямо мне под ноги. Я не шевельнулась. В глазах Витторио промелькнула тень разочарования. И вот я один, совсем один, забытый всеми, кто некогда клялся в вечной любви. Покинутый, печальный Может, ты утешишь меня?
Не думаю, что ты нуждаешься в утешении.
Ну тогда я утешу тебя. Полные губы вновь сложились в улыбку. Ведь ты за этим сюда пришла, правда же? Я готов вытереть твои слезки, малышка. Помочь тебе
Он пристально вгляделся в мое лицо, словно пытаясь найти там что-то тень страха, неуверенность, искру сомнения. Но я не собиралась отступать. Я отчаянно нуждалась в правде, какой бы жуткой она ни была, и кривляния Витторио не вызывали ничего, кроме глухого раздражения.
Почему бы не помочь следствию? Смягчить свою участь. Разве ты мечтаешь оказаться на костре?
Следствию, почти выплюнул Витторио. А есть ли смысл сотрудничать со следствием? Ведь память этого самого следствия так легко исказить. Коснулся стер. Коснулся заменил. Коснулся внушил старому идиоту верховному обвинителю, что все происходящее перед его глазами лишь оптическая иллюзия. Не вижу смысла говорить с теми, кто слишком слаб, чтобы сохранить разум нетронутым.
И тем не менее ты хотел поговорить со мной.
С тобой? Да, с тобой я хотел поговорить. С тобой приятно разговаривать, Яни, он прищурился, вглядываясь во что-то, видимое только ему, теперь уже Эркьяни. Ах
Витторио ухмыльнулся и замолчал. Я кожей чувствовала внимательный взгляд, которым он прощупывал меня. С каждой секундой кривая улыбка на его лице становилась все шире.