Сокол без крыльев не взлетит, всадник без скакуна не поскачет, со значением заметил Звегинцев. «Соколом» меня прозвали в Старой Школе, да и в полку иной раз так называли.
Сто рублей перешли из рук в руки, а Крицкий предложил выпить мальвазии за знакомство. Как видно, потеря денег его нисколько не расстроила. Тем более, я настоял и расплатился за ужин. Подобные жесты выглядели в порядке вещей, ничего необычного я не сделал, просто проявил щедрость. Но порядочно выпившему Крицкому она пришлась по душе. Он пожал мне руку и уже через минуту мы перешли на «ты».
Какие планы, Мишель? как и Некрасов, он называл меня на французский манер.
Да никаких, я переглянулся со Звегинцевым. Тот пожал плечами.
Тогда прошу со мной. Я отправляюсь к своей кузине, Екатерине Олеговне. Наши отцы родные братья. Сегодня вечером запланировано небольшое чаепитие. Правда, там будет ее бабка, вздорная старуха, но в остальном мы неплохо проведем время. Отправляемся?
Удобно ли? все же засомневался я.
Еще бы! Очень удобно!
Так как вечер действительно оказался свободен, то раздумывать не имело смысла. Мы взяли кучера с коляской-ландо и поехали по скрипящему снегу на Сергиевскую улицу.
Эх, не будь она моей кузиной, женился бы, не глядя! откровенно признавался капитан по дороге.
Такая славная девушка? заинтересовался Коля.
Более чем.
Мы остановились у доходного дома. Швейцар почтительно открыл дубовые двустворчатые двери. Крицкий пояснил, что квартира на престижном третьем этаже принадлежала старухе-княгине, которая души не чаяла в своей внучке. Внучка нашла к ней подход, но остальные члены семьи с вредной бабкой уживались с трудом.
Внутри богато обставленной прихожей мы сдали старому лакею шинели и фуражки, для порядка осмотрелись в большое зеркало из потемневшей бронзы и прошли в зал. Там собралось около десяти человек, мужчины и дамы, хорошо одетые и неспешно разговаривающие.
Дядя, тетя, кузина, позвольте представить вам моих друзей, подвыпивший Крицкий невероятно быстро повысил нас до статуса друзей. Он уверенно прошел вперед. Разговоры оборвались, присутствующие разошлись в стороны.
Штабс-ротмистр Соколов Михаил. Штабс-ротмистр Звегинцев Николай, представил нас Крицкий. Мои родственники, князь Крицкий Олег Романович и его супруга, Елена Федоровна. Их дочь и моя кузина Екатерина.
Добро пожаловать, господа, очень приятно с вами познакомиться, внимательно оглядывая, князь по очереди пожал нам руки.
Мы рады привечать друзей Евгения, с милой улыбкой заметила хозяйка дома. Она говорила так естественно, что было практически невозможно расслышать легкую насмешку. Надо полагать, Крицкий частенько делал им «приятные» сюрпризы, приводя с собой различных товарищей.
Следом мы познакомились с их дочкой, гостями, имен которых я не запомнил и уже после отошли в сторону, к окну.
Что-то ты не в духе, Катя, несколько фамильярно заметил гвардеец, обращаясь к кузине.
Еще три минуты назад я чувствовала себя превосходно, на вид девушки было лет восемнадцать-девятнадцать. Я смотрел на нее и понимал, что никогда не видел таких лучистых голубых глаз. Она была хороша стройная и грациозная, словно выточенная статуэтка, чистая здоровая кожа, легкий румянец на щеках, аккуратненький носик, длинные ресницы и чувственные губы. На подбородке виднелась ямочка, что свидетельствовало о воле и характере. Ямочки появлялись и на щеках, когда она улыбалась. На вечер девушка надела темное платье с турнюром и аккуратные туфельки, мыски которых изредка показывались из-под широкого и длинного, до пола, подола. Корсет стягивал тонкую талию, ткань подчеркивала грудь и бедра. Евгения она любила, но не особо уважала. И к нам, его новым друзьям, судя по двум быстрым взглядам, решила относиться так же как к гуляющим, пьющим и недалеким офицерам. Надеюсь, сегодня ты ничего не разобьешь и не испортишь нам вечер?
Грубо, очень грубо, капитан покачал головой и насмешливо фыркнул. Признайся, тебе нравится, когда шумно и весело. Кстати, а где бабуля? Спит, поди?
Устала и дремлет. Сегодня к нам приходил новый чтец, некто господин Брызгунов. Бабуля слушала его около двух часов и несколько утомилась.
Княгиня обожает, чтобы ей читали всякий вздор, Крицкий обернулся к нам. И совершенно невыносима. То ей кажется, что читают излишне громко, то тихо, то нет выражения, то, наоборот, слишком много эмоций, а сцена подразумевает сдержанный пересказ, он рассмеялся и взял с подноса бокал вина. Угощайтесь, господа.
Откажусь, я покачал головой. Гусары умели пить, и я не собирался скрывать данный факт перед понравившейся девушкой. Но мне определенно захотелось показать себя чуть иначе. Пьяный и бесшабашный Крицкий балансировал на грани приличия, делясь семейными взаимоотношениями с совершенно незнакомыми людьми. И я видел, что Екатерине подобное не нравится. И по аналогии с кузеном нас со Звегинцевым она сразу же записала в прожигателей жизни.
Вы музицируете? я кивнул на стоящий в углу рояль.
Иногда и по настроению, я видел, что из вредности она говорит с некоторым вызовом.
И поете? поинтересовался Звегинцев.
Исключительно по праздникам.