Как вам известно, с Азиатской кампании я сразу же отправился в Петербург. После заключения мирного договора с Бухарским эмиратом я, естественно, штудировал книги. Но времени мне не хватило. Твердо обязуюсь в ближайшее время исправить данное недоразумение.
Мой ответ произвел неожиданно благоприятное впечатление. И даже по лицу Аничкова скользнул намек на одобрительную улыбку. И я, уже почти решившийся применить мысленный посыл, остановился в последний момент.
Хм Какой маневр. Вот ведь гусар! Аничков задумчиво покрутил ус и переменил позу, скрипнув сапогами.
С таким апломбом он здесь не пропадет, Галахов посмотрел на коллег. Так что, господа? Разве России не нужны такие офицеры? Вы только посмотрите, что про него генерал Головачев пишет. Он с товарищами славные дела в Азии совершал. Почти подвиги.
Так уж подвиги, Аничков все еще колебался. Да и Савич как будто взвешивал меня на каких-то своих, моральных, военных или интеллектуальных «весах».
Вот что, господа. Пожалуй, Алексей Дмитриевич прав. России и Генеральному Штабу нужны такие офицеры. Мы берем вас, Михаил Сергеевич. Но с одним условием вы заполните свои пробелы в знаниях.
Вот что, господа. Пожалуй, Алексей Дмитриевич прав. России и Генеральному Штабу нужны такие офицеры. Мы берем вас, Михаил Сергеевич. Но с одним условием вы заполните свои пробелы в знаниях.
Приложу все силы, твердо и вполне искренне заверил я. На такой победной ноте собеседование закончилось, меня приняли в Академию Генерального Штаба.
Поначалу было немного неприятно чувствовать себя самым слабым, тем, кого взяли лишь по боевым заслугам. Но учеба двигалась, и я постепенно догонял по оценкам своих товарищей.
Нас разбили на классы по тридцать человек. Учились мы каждый день, кроме воскресенья. В субботу занятия были сокращёнными, до обеда. Проживали офицеры в городе, на съемных квартирах, у родственников или друзей, либо дома.
На курсе блистал великий князь Николай Константинович. Учился он лучше всех и по всем предметам был отличник. На него равнялись, его часто вспоминали, а преподаватели им гордились. Кроме всего прочего, он оказался первым из Романовых, кто поступил в Академию. И подобное льстило администрации.
Мы с ним оказались в разных классах и виделись редко. Глядя на него, на ум сразу же приходили мысли о феноменальных природных дарованиях, невероятной памяти и многосторонних способностях. Интересно, как он всем этим распорядиться?
Первые три месяца оказались по-настоящему тяжелыми. Ни на что иное, кроме учебы, я в это время не отвлекался. И даже день рождение свое не отмечал. Некогда, да и не с кем.
Родители уехали в Москву, Полина поступила в Мариинскую гимназию и перебралась в жилые корпуса. Я ей немного помог деньгами, но осторожно, чтобы сестренка не начала задавать вопросы, когда же брат успел разбогатеть.
Подарок цесаревича оказался весьма кстати. Теперь я мог чувствовать себя независимым. Мои военные трофеи из Азии можно было продать, но подобная деятельность среди офицеров не приветствовалась. Так что, располагая множеством дорогих вещей и необычных безделушек, я не имел возможности просто так их реализовать. Следовало придумать какую-либо схему. Это было долго, но так бы мне и пришлось поступать, не сделай наследник столь щедрого жеста.
Я еще не решил, что делать с такой суммой, но понимал, что ей стоит распорядиться с умом. Пока же, до появления соответствующих идей, деньги будут ждать своего часа. Благо, инфляция в Российской Империи практически отсутствовала.
Сначала я пользовался гостеприимством Хмелёвых. Они прекрасно ко мне относились, заверяя, что я никого не стесняю и могу пользоваться их гостеприимством сколь угодно долго. Но мне и самому было неудобно жить с ними, да и людей беспокоить не хотелось. Потратив некоторое время, я нашел приемлемый вариант и снял две небольшие, но чистенькие комнаты, договорившись с пожилой хозяйкой об оплате в сумме 45 рублей за месяц. Одна комната предназначалась для меня, а вторая для Архипа.
Вы, наверное, и дам будете приглашать? улыбнулась хозяйка, когда мы обговаривали последние условия. Что ж, я понимаю, молодой офицер без дам жить не может.
А вы против? поинтересовался я. Пообщавшись с товарищам по учебе со второго курса, я уже уяснил, что главное выдержать первые два-три месяца. Потом станет проще, тогда можно будет и о женщинах подумать.
Хозяйка права, меня наверняка будут посещать дамы. Офицеру не сложно их найти. А затем легкие интрижки стремительно, как у каждого гусара, переместятся в горизонтальную плоскость. Я не считал себя искусным сердцеедом, но и целомудренным ханжой оставаться не собирался. Женщины являлись неотъемлемой частью нашей жизни. Куда же без них?
Нет, что вы, ваше благородие. Вы вправе поступать так, как вам заблагорассудится. Но если можно просьбу, то прошу вас, постарайтесь не шуметь.
Постараюсь.
Решив самым благоприятным образом вопрос с проживанием, я вздохнул немного свободнее. Да и учебы пошла легче, появилось личное время. Хотя большинство из офицеров понимали, какой шанс дала судьба. И потому на кутежи мы не отвлекались, целенаправленно учась и имея в голове мысль со временем дослужиться до генерала.