Бухарцы дрогнули и побежали. Времена Тимура Хромого остались в прошлом, их яростный дух угас. Учитывая превосходство в силах, многие предполагали, что на этот раз неприятель будет более упорен и смел. Но чуда не произошло. Всего час потребовался, чтобы полностью расстроить неприятеля и заставить его в беспорядке отступить.
Пора, Сергей! выкрикнул подскакавший Соколов. Его обнаженная сабля была залита кровью, сам поручик выглядел помятым и возбужденным.
Тельнов остановил Хана и огляделся. Подполковник Оффенберг команд уже не отдавал все равно слышать его могли лишь те, кто находился поблизости. Временами горнисты играли тот или иной сигнал, и его прекрасно понимали. Гусары принялся уничтожать врагов, гоня их перед собой. Все было ясно, неприятностей ждать не приходилось. Если они решатся заняться эмиром, то это никак не повлияет на исход боя. Его они уже выиграли.
Ротмистр перевел взгляд на центр. Там бухарцы так же отступали, но дисциплинированно, сохраняя остатки хладнокровия и чести. Было видно, как с десяток богато одетых придворных торопливо садятся в седла. Рядом с ними гарцевала сотня охраны. Личная гвардия эмира называлась сарбаз-джиляу.
Эскадрон! За мной! закричал Тельнов, принимая решение. Не все сумели его расслышать в грохоте и криках. В бою эскадроны успели частично перемещаться. Кто-то ускакал с Оффенбергом добивать убегающих, иные непонятно как оказались вообще черти где, да и с ними оказались гусары из других эскадронов.
Все вместе они бросились вперед, прокладывая себя дорогу саблями и пиками. Тельнов скакал впереди, успевая оглядываться по сторонам и замечая изменения на поле боя. Из офицеров рядом находился Костенко, Кузьмин, Соколов и Некрасов. Самохвалов непонятно где потерялся, но зато к ним прибился поручик Зерницкий из 4-го эскадрона.
Эскадрон двигался не по прямой, а обходным маневром, так, чтобы до времени их замысел не раскрыли. Они обтекали большие массы еще не сломленной пехоты, выискивая легкие цели и осматриваясь по сторонам. По ним стреляли. Справа, слева, спереди Иногда пуля находила свою цель. Три или четыре гусара оказались ранеными. Упал и остался неподвижным штабс-ротмистр Кузьмин. Десяток или даже больше нижних чинов так же рухнули на землю. Но особого сопротивления гусары практически не встречали, им лишь требовалось добраться до намеченной цели.
Кара Улюм! этот крик сопровождал их с самого начала боя. Перед ними разбегались в стороны или падали на землю, закрывая головы руками и надеясь, что пронесет. Кого-то действительно пронесло, причем жидко. Тельнов усмехнулся некстати пришедшей в голову шутке и резко изменил направление движения.
Кара Улюм! этот крик сопровождал их с самого начала боя. Перед ними разбегались в стороны или падали на землю, закрывая головы руками и надеясь, что пронесет. Кого-то действительно пронесло, причем жидко. Тельнов усмехнулся некстати пришедшей в голову шутке и резко изменил направление движения.
И тут свита эмира поняла, куда они направляются. Поднялся дикий крик. На поле боя и так стоял сущий ад, но сейчас они услышали то, что ласкало их слух.
Кафиры скачут! Спасайте эмира! разом закричала добрая сотня глоток. Свита эмира дождалась, пока их повелитель окажется в седле, и сразу же повернула коней, торопясь выйти из боя и оказаться в безопасности.
Врешь, не уйдешь, Тельнов уже почувствовал азарт погони. По сторонам мелькали разноцветные халаты и кони. На глаза попался бегущий и ревущий верблюд, за которым волочились остатки повозки.
Их прекрасные вороные скакуны устали, но и они понимали, что хозяева ждут от них последнее усилие, последний рывок. И они его сделали.
Эмир находился на расстоянии саженей в триста, не больше. Постепенно гусары сокращали дистанцию. Костенко, Соколов и Некрасов вырвались вперед. Приглядывающий за эскадроном Тельнов немного отстал. Рядом с ним находился и поручик Зерницкий.
Скачка захватила людей. Они уже давно вырвались с поля боя, и шум сражения медленно утихал за спиной. Гусары сокращали расстояние, отыгрывая сажень за саженью. Они догоняли сарбазов охраны эмира, срубали их быстрыми легкими движениями и устилали свой путь трупами. Степняки кричали, оборачивались в седлах и отстреливались. Кажется, в руку ранили Соколова, да и Костенко как-то неловко сидел в седле.
Копыта Хана глухо били по сухой земле, поднимая пыль. Сердце ротмистра билось в унисон, ровно и мощно. Богато одетый эмир был все ближе, Тельнов видел его не первый раз. В Бухаре, когда Сергей входил в состав посольства, эмир казался куда более спокойным, властным и тучным. И если спокойствием и властностью прямо сейчас он похвастаться не мог, то вот лишний вес никуда не делся. Крупный мужчина постоянно оглядывался назад и бешено подстегивал своего скакуна. А тому было непросто нести такую тушу. Два нукера, слева и справа, также на скакунах, вцепились в уздечку коня эмира и пытались заставить бежать его быстрее.
Соколов зашел слева, Некрасов справа, неуклонно приближаясь к повелителю Бухары. Тот оглянулся и что-то крикнул. Некрасов срубил одного из богато одетых придворных-удайчи. Тельнов быстро оглянулся эскадрон растянулся, а дорогу усеяли тела бухарцев.