Друзья мои, Каверин неожиданно широко и красиво улыбнулся. На него вообще было приятно смотреть. Друзья мои, в чем задача? Задача поменять ваш образ, ваш, как сейчас любят говорить, имидж. Кто наша таргет-аудитория? Все, практически все население России. Вроде бы задача от этого должна быть труднее нет определенной нишевой демографической группы, а она легче. И легче она от того, что вся наша таргет-аудитория, если верить результатам социсследования, не любит вас мягко, мягко говоря, за одно и то же: за удачливость. Это можно исправить, и достаточно легко: нужно показать, что вы вовсе не так уж удачливы. И мы знаем, как это показать.
Как? спросил Строков.
Действительно, как? Покровский начинал злиться. Заставите нас публично играть в рулетку, и мы будем все время проигрывать? Или идем по улице и падаем в открытый люк?
Можно и так, снова улыбнулся Каверин. Но это грубо. Лучше всегда показать людей в сравнении с другими. Вы все слишком молоды и не помните советское телешоу А НУ-КА, ПАРНИ! А мы с Марком Наумовичем его хорошо помним: две команды соревнуются и интеллектуально, и в спорте, и, скажем, по ремонту бытовой техники. Что-то, что понятно зрителю и с чем люди сталкиваются каждый день. Теперь представьте: ваша команда, скажем, вы вчетвером, и команда рабочих парней, простых работяг из глубинки
Не получится, перебил Гнатюк. Не выйдет.
Почему? удивился Каверин.
Интеллектуально не потянем, развел руками Гнатюк. Утюг починить еще туда-сюда Физтех все-таки, или стометровку пробежать, а вот интеллектуально ну никак.
Покровский засмеялся. Кляйнберг тоже засмеялся.
Найман покачал головой.
Послушайте, сказал Найман. Все, что я вас прошу, это попробовать. Вторая фаза проекта слишком, слишком радикальное решение, чтобы его принять, не попробовав другие, менее Он замялся, подыскивая нужное слово: менее окончательные. Такое шоу, а возможно, и не одно, покажет, что мы обычные люди, с обычными неудачами, обычными семьями, обычными домашними проблемами. Словом, такие же, как они. А раз мы такие же, как они, то и у них есть шанс, есть надежда стать такими, как мы. Понимаете? Такое шоу даст людям надежду, и из ненавидимых мы превратимся в своих.
Не просто в своих, а в модель для подражания, Марк, друг дорогой, вставил Каверин. В идеал.
Близость показывает, понял Покровский. Завоевывает позиции.
Покровский вспомнил, как отец был его идеалом для подражания до окончания института. Всплыло откуда-то из темноты ненужных, захламляющих память фактов. Таких там хранилось миллионы.
Что значит не одно шоу? поинтересовался Строков. Много разных? Сколько времени это возьмет?
Максим, друг дорогой, заулыбался Каверин, есть идея еще одного шоу, возможно, оно и станет главным. Вроде бы как вы поселяетесь на неделю в семье какого-нибудь работяги и решаете его проблемы, а он вроде бы переезжает к вам и становится на неделю олигархом.
Переезжает к нам домой? спросил Покровский. К нашим семьям?
Вы, Валентин, пропустили главное, что я сказал: вроде бы. Работяг и их семьи будут играть нанятые и контролируемые нами люди. Но зрителям этого, конечно, знать не обязательно.
Вы, Валентин, пропустили главное, что я сказал: вроде бы. Работяг и их семьи будут играть нанятые и контролируемые нами люди. Но зрителям этого, конечно, знать не обязательно.
Идиотизм, решил Покровский. Трата времени.
Марк Наумович, сказал он вслух, игнорируя Каверина, то есть хлеба и зрелищ, да?
Нет, Валентин, покачал головой Найман, не наш случай: хлеба мы дать не можем, только зрелища. Что и предлагается.
Наш лозунг другой, опять вмешался Каверин: Зрелища вместо хлеба.
Не сработает, вздохнул Гнатюк. Отвлекутся, а потом снова жрать захотят. И нас сожрут.
Нам на это время терять нельзя, Марк Наумович, продолжал пытаться найти общую платформу хотя бы точку соприкосновения Покровский. Американцы нас ждать не будут: первая фаза уже практически закончена таблетки и инъекции для продления жизни готовы, они с нами уже поделились, им с помощью Максима почти удалось совместить искусственный интеллект с биологическим
Синхронизировать, поправил Строков: он любил точность.
Хорошо, синхронизировать
Валентин, Найман поднял согнутые в локтях разведенные руки до плеч, словно собираясь встать в бойцовскую стойку. Ребята. Я все понимаю, и вы правы времени нет. Но, не попробовав найти альтернативное второй фазе решение, я не буду продолжать свое участие в проекте.
Коротко и ясно.
Он замолчал, позволяя тяжести своих слов опуститься, осесть, отвердеть. Покровский тоже молчал. Покровский мысленно вычел взносы Наймана из бюджета российского отделения проекта КВОРУМ и понял, что отделение можно закрывать. Он подумал, что Кляйнберг, скорее всего, тоже выйдет вместе с Найманом: все эти годы Антон поддерживал паллиативное, как он его называл, решение вместо второй фазы. Пал-ли-а-тив-ное. Сразу видно из семьи врачей.
Он посмотрел на Гнатюка. Тот кивнул: сдаемся. Сами не вытянем.
И какие шоу вы нам предлагаете? спросил Покровский. На этот раз у Каверина.
Одно, как я уже и сказал, викторина. Типа команда олигархов против команды народа. Главное здесь показать, что вы для достижения результатов стараетесь, работаете, прилагаете усилия, а не надеетесь на удачу. И что вам, друзья дорогие, не прет так же, как и всем остальным. Тогда по ассоциации люди начнут думать, что ваши успехи не от простой удачливости, а результат труда. И притом тяжелого.