На ком лежит вина за пожар в Москве? Полемика продолжается до сих пор. Точно известно, что ни Наполеон, ни Александр I не отдавали о нем приказа. Генерал Ростопчин хвастался до прибытия Наполеона, что, если тот завоюет Москву, он найдет громадное пепелище, и приказал городским пожарным командам покинуть город со всем снаряжением. Таким образом, никто больше не мог остановить огонь. Казаки Кутузова, применяя стратегию выжженной земли, подожгли один из районов Москвы, а также военные склады. Русские из этой неясной ситуации извлекли два вывода: что Наполеон несет ответственность за все случившееся бедствие, а патриотизм, заставивший русских пожертвовать всем, что имели, послужил на благо их родины и всей Европы. Европы, которая снова возникнет в проектах Александра I.
Наполеон обосновался в Кремле, или, скорее, оказался там в шестинедельной западне. Эти шесть недель, которые подарили его войскам столь долгожданный отдых, были запланированы Александром I, и Наполеон, не видя ловушки, скрывающейся за этим планом, не колеблясь устремился в нее. Он не понял, какой эффект произвело на Александра и всех русских падение Москвы. Счел, что русские разбиты и жаждут мира, который он, Наполеон, снисходительно им подарит. Впрочем, все европейские правители смотрели на положение в России так же, полагая ее разгромленной, так как враг оказался в самом центре империи вследствие серии поражений или бегства ее войск. Именно так Наполеон и ему подобные восприняли стратегию постоянного отступления. Но Александр I и его подданные видели ситуацию совсем иначе. Да, Витебск и Бородино были поражениями. Но русская армия выжила перед лицом катастрофы, приведя врага туда, куда и хотели русские стратеги, далеко от его баз, в самую глубину России, а он так ничего и не понял в намерениях неприятеля. Пребывание в Москве, которое для Наполеона имело вкус победы, обернулось для него страшной ловушкой. Приближалась зима, Наполеон затянул с уходом, и выводить войска ему придется в ужасных условиях.
Шесть недель понадобились обоим лагерям для восстановления сил. Наполеон получил подкрепление, компенсировавшее потери под Бородино и увеличившее его пехоту до 100 000 человек. Эти подразделения, в частности 1-я гвардейская дивизия, мало участвовали в сражениях и находились в отличной форме. Русская пехота уступала наполеоновской по численности и по качеству. Но с кавалерией дело обстояло совсем иначе. Наполеону недоставало кавалеристов и еще более коней.
В русскую армию, напротив, были массово мобилизованы донские казаки. 15 000 этих замечательных наездников добавились к тем, кто уже служил в армии. Коней им хватало, поскольку русское дворянство, отвечая на брошенный ему призыв, подарило армии огромное количество высококлассных лошадей в прекрасном состоянии. Таким образом, русская кавалерия получила возможность загородить дорогу крайне ослабленной французской, а также лишить ее фуража, и не было ничего удивительного в том, что дорога, по которой возвращался Наполеон, напоминала конское кладбище.
Кутузов знал, какое испытание ждет французскую армию, покидающую Москву в лютый холод, изголодавшуюся и преследуемую по пятам его ретивыми казаками. Именно поэтому он хотел, чтобы Наполеон как можно дольше откладывал свой уход, усугубляя тем самым предстоящие ему трудности.
Наполеон мог бы покинуть Кремль через две недели после вступления в Москву. Его армия отдохнула, насытилась точнее слова не найти оделась, и ее уход мог бы осуществиться в более благоприятных погодных условиях, в начале московской осени. Но Наполеон был убежден, что Александр I хочет начать мирные переговоры, выйти из войны, катастрофический конец которой олицетворяло падение Москвы, и подавал Александру многочисленные знаки о своей готовности к началу переговоров. Генерала Лористона, которого он отправил к российскому императору, ввели в заблуждение умеренные речи собеседников. Кутузов прекрасно резюмировал ситуацию: «Мы сделали все возможное, чтобы затянуть переговоры. Когда кто-то дарит вам преимущество, вы не будете от него отказываться».
В конце концов Наполеон понял, что молчание Александра I уловка с целью как можно дольше задержать его в Москве. Но еще прежде, чем он сделал отсюда выводы, русские прервали передышку. Они напали на войска Мюрата, расположившиеся на подходах к русскому лагерю в Тарутино, штабе Кутузова, для наблюдения.
Среди русских, несмотря на общее согласие по поводу необходимости задержать Наполеона в Москве, нарастало стремление выгнать его оттуда, покончить с ним. Самого Александра I раздражало долгое ожидание, а его генералы, особенно Беннигсен, побуждали его действовать быстрее. Они говорили, что к французам может подойти подкрепление. Это объясняет нападение 7 октября на войска Мюрата, которому пришлось бежать с поля сражения, оставив там 3 000 убитых и пушки. При своем численном перевесе над противником русские могли его просто раздавить, однако французы потерпели не слишком тяжелое поражение. Тем не менее, при всей своей относительности, это была первая победа русских за очень долгое время. Боевой дух их войск укрепился. Что же касается Наполеона, случившееся навело его на мысль, что ему нельзя больше оставаться в Москве, мысль тем более горькую, что он уходил после неудачи.