Будто в ответ, с улицы донесся рев набирающего обороты двигателя и визг шин. Отец внезапно почувствовал, будто стоит в лифте, который стремительно падает в бездну.
Нет, нет, нет, нет, запричитал фальшиво-веселый голосок у него в голове. Отец выбежал из комнаты, бросился вниз по лестнице, миновал коридор, гостиную и выскочил на террасу. К тому времени жена находилась уже на первом ярусе, снова и снова торопливо зовя дочь по имени напряженным голосом.
Отец пробежал по дорожке, спрыгнул со ступенек на нижний уровень и увидел, что ворота приоткрыты. У него перехватило дыхание. За какую-то долю секунды перед глазами промелькнули все плакаты по безопасности дорожного движения, которые он видел за свою жизнь. Но он не слышал шума автомобилей, поэтому, если дочь вышла на улицу, опасность от приближающихся машин ей не грозила.
Он вспомнил ее последние слова: «Что это?»
Тогда он впервые заподозрил, что ее мог похитить незнакомец. Когда эта мысль пришла ему на ум, голова жутко закружилась, будто он только что слез с карусели на игровой площадке. Потеряв равновесие, он схватился за ворота.
Затаив дыхание, вышел на улицу. Ноги дрожали, его словно контузило. Улица внезапно показалась какой-то более яркой, но воздух был прохладнее, чем тогда, когда он бежал через палисадник.
Жена окликнула его из-за деревьев. Со слезами в голосе добавила три слова: «Ее здесь нет».
В верхней части длинной улицы, протянувшейся от больницы до главной дороги, по которой он добирался до автострады, а потом прямиком на работу, примерно в трехстах футах от себя Отец увидел три машины. Белая поворачивала на их улицу, красная ждала у стоп-линии, чтобы повернуть налево что она и сделала, когда он посмотрел на дорогу. За красной ехал черный электромобиль-внедорожник. Его стоп-сигналы сверкнули, как две вишенки на солнце.
Над улицей мерцала пыльная взвесь. Пешеходов не было.
Отец зашагал в сторону перекрестка. Он не бежал, какая-то его часть отчаянно пыталась прогнать мысль о том, что дочь похитили. С самого ее рождения его постоянно мучила тревога за ее безопасность. Но то, что он испытывал сейчас, усилило инстинктивный страх до такого уровня, что заложило уши и перехватило дыхание.
«В палисаднике ее нет». Жена спустилась по ступеням и вышла на улицу. Он даже не заметил ее. Все еще не веря, Отец окинул взглядом соседние участки, посмотрел через улицу, оглянулся назад, пытаясь одной силой мысли заставить дочь появиться.
На Т-образном перекрестке черная машина по-прежнему ожидала своей очереди, чтобы продолжить движение. Наконец Отец обрел голос и позвал дочь по имени.
Снова услышал оклики жены у себя за спиной. Она вернулась в палисадник. Ее голос звучал все пронзительнее в неподвижном влажном воздухе.
Черная машина в конце улицы, казалось, никуда не спешила. С расстояния в двести футов Отец не смог прочитать ее номер. Его ноги будто налились свинцом, но вскоре он перешел с быстрого шага на бег и заплакал, как напуганный ребенок.
Черная машина повернула налево, на главную дорогу, и исчезла из виду.
Малюсенькие розовые тапочки, с передками в форме мышиных мордашек. Усики она давно оторвала.
Отец вытер вспотевшие руки о простыню и положил тапочки на матрас. Извлек еще один предмет из розового рюкзачка: футболку, такую крошечную, что от ее вида у него защемило сердце. Иногда он доставал ее и подносил к лицу, веря, что все еще может уловить аромат своего ребенка смесь солода и мыла.
Футболка была желтого цвета, с медвежонком, держащим в лапке мороженое. Дочь была в ней на его любимой фотографии, которую он всегда ставил на прикроватные столики в многочисленных комнатах, которые снимал, вроде этой.
Тогда ей было три года, она стояла у них в саду, среди зонтиков из тыквенных листьев, закрывавших ноги. День был такой солнечный, что снимок казался засвеченным. Дочь улыбалась, демонстрируя маленькие квадратные зубки, а из-за света, падающего на черные как смоль волосы, макушка у нее блестела. Прищуренные из-за яркого солнца, похожие на темные драгоценные камушки синие глаза светились от радости.
Следующим из розового рюкзачка появился Тряпичный Котик. Эту мягкую игрушку подарил его брат, который жил в Новой Зеландии. Если Тряпичный Котик терялся, Отец и его жена начинали паниковать. Однажды ночью в поисках Тряпичного Котика он полез через ограду в парк, убежденный, что во время дневной прогулки дочь уронила игрушку через край коляски, а он не заметил. Восстановив в памяти маршрут прогулки, он двинулся между рядами проса, покрывавших две квадратные мили бывшей озелененной территории Западного Мидленда. Ряды зерновых напоминали фаланги великой древней армии, каждый солдат которой держал копье. Отец, с фонариком в руке, обшарил целую милю земли в поисках игрушечного кота, вдоль каждой асфальтированной дорожки, до боли в глазах всматриваясь в темноту. Эта игрушка была незаменимой. Жена уже просмотрела в Интернете массу торговых площадок и обнаружила бесчисленное количество разных котов, но именно такого нигде не было. Кот-самозванец ни за что не одурачил бы дочь.
Отец так и не нашел Тряпичного Котика, потому что тот находился там, куда его дочь положила и забыла. Пока Отец рыскал в темноте, а его маленькая девочка оплакивала потерю, Тряпичный Котик лежал в целости и сохранности дома, в кухонном шкафу.