Основной удар кризиса должен был быть нанесен по стране осенью 1931 г. Невилл Чемберлен прогнозировал увеличение безработицы до трех миллионов, возможное перемещение кризиса в города с дефицитом, пустыми прилавками, забастовками, стачками и прочими непривлекательным, но естественными для таких ситуаций деталями. Британское золото теряло цену. Все это, разумеется, видели и лейбористы, поэтому уже в июле Мак Дональд начал вести переговоры с Болдуином о возможности создания коалиционного правительства. Проведя начальную стадию переговоров, С. Б. отправился продолжать прерванный отпуск во Францию, предоставляя младшему Чемберлену возможность окончательно договориться с МакДональдом о формировании будущего правительства. Переговоры длились порядка месяца, и только 24 августа правительство было сформировано. Основной костяк правительства состоял из четырех консерваторов, четырех лейбористов и двух либералов. Наиболее разочарован подобным исходом был еще один неприятный Ирвину товарищ старший Чемберлен Остин, он ожидал, что ему вновь предложат возглавить Форин Оффис, но ему пришлось довольствоваться Адмиралтейством. Министром иностранных дел стал другой неприятель Ирвина лорд Рединг.
Барон Ирвин находился вне всех событий, даже не ища особенной информации о том, что делается в Лондоне. Он также не особенно интересовался вторым этапом конференции круглого стола, на которую, наконец, пожаловал Ганди. Тот писал «своему другу Ирвину» теплые письма, в которых информировал о каждом своем шаге: «Вы с горем будете видеть неудачу моих первых усилий. Но это не тревожит меня. Я буду трудиться на благо. Я повторяю обещание, данное Вам, что не приму решений о важных вопросах, обсужденных нами, без поиска встречи и обсуждением моих трудностей с Вами»283. Бывший вице-король и Махатма Ганди, действительно, встречались несколько раз на Итон-сквер, но эти посиделки не закончились ничем. Ганди не хотел уступать британской власти, а британская власть не хотела уступать ему. К тому же индийская проблема поблекла на фоне мирового финансового кризиса и вынуждена была отойти в тень.
Коалиционное правительство провозгласило своей основной задачей экономику, но меры были приняты слишком поздно, и 21 сентября 1931 г. золотой стандарт фунта стерлингов, введенный в бытность Уинстона Черчилля министром финансов, был отменен. Для эффективной работы была необходима реорганизация правительства, а для нее необходимы были выборы, которые бы обеспечили полноценную поддержку Национальному правительству, к тому же показали бы людям, что их мнение имеет значение.
Британия осенью 1931 г. погружалась в хаос: из-за сокращения заработных плат бунтовал флот, выходили на демонстрации учителя, безработные устраивали потасовки, обстановка была едва ли не революционной. Всеобщие выборы были проведены 27 октября 1931 г. Консерваторы, национал-лейбористы МакДональда и национал-либералы Саймона шли на них под знаменами Национального правительства и взяли 558 мест в Палате общин, из которых тори досталось подавляющее большинство 471 место.
С. Б. снова попытался включить в игру Ирвина: «На данном этапе однажды утром я получил запрос позвонить и договориться о встрече с Болдуином. Это я сделал и узнал причину моего вызова. Рэмзи Макдональд должен был уехать в Шотландию и уполномочил Болдуина пригласить меня быть министром иностранных дел. Я сказал Болдуину, что, думаю, были конкретные причины, почему мое назначение в этот момент будет неосмотрительным. Я только что возвратился из Индии и был в целом как общеизвестная красная тряпка для многих консерваторов правого крыла. Обязанностью министра иностранных дел было бы приложить все усилия, чтобы вести страну курсом разоружения, а для любого такого трудного разговора, как этот, я должен был неизбежно начинать с неблагоприятных препятствий»284. Таким образом, Ирвин отказался от поста главы Форин Оффиса, а занял его Джон Саймон. Видя такое положение вещей, Ирвин тем более не желал прерывать свои каникулы и возвращаться в политическую жизнь.
Лорд Чарльз посоветовал сыну как следует отдохнуть и после утомительной жаркой Индии отправиться в путешествие по родным местам: «путешествуя через те части страны, которые ты еще не видел, останавливаясь в местных гостиницах и не думая ни о чем более серьезном, чем о здоровье своей лошади или о том, как погода будет себя вести и сколько же красивых мест в Англии может быть»285. Ирвин так и поступил, взяв с собой жену, трех сыновей и Джеффри Доусона, не только соседа-йоркширца и старого друга, но и знаменитого редактора «Таймс». Они объехали весь Йоркшир, наслаждаясь каждой милей своего пути: «Было бы невозможно придумать лучший способ провести несколько дней для любого, кто любит страну и любит ездить верхом. Я не думаю, что когда-либо наслаждался чем-то больше. <> Как метод достижения полной релаксации я могу без любого колебания рекомендовать именно такой отдых»286. Потом Ирвин наконец принял канадское приглашение и поехал в университет Торонто, где должен был принять участие в лекции о некоторых аспектах индийской проблемы. Бывший вице-король сделал обзор британского становления в Индии в течение XIX в. в первую очередь как историк. Много он говорил и об английской литературе: «это литература свободы, и Индия пьет из этого живительного источника. Что мы пытаемся сделать в Индии? Мы, Британская империя, пытаемся способствовать созданию объединенной Индии, построенной на тех основных принципах, на которые должно опираться каждое национальное государство»287. Он говорил о всех хитросплетениях не только политической, но простой жизни Индии в связи с ее географическими, религиозными, национальными, кастовыми особенностями, но закончил тем, что, несмотря на все эти особенности, Британская империя должна искать путь установления конституционального демократического правления в Индии. Эта речь стала его самым длинным и важным заявлением об Индии с момента возвращения из колонии. В своем дневнике он фиксировал: «Я думаю, что выступил вполне прилично. По крайней мере, кажется, все так говорят. Я рад был высказаться от сердца, и надеюсь, что это не наделает слишком много шума в Индии»288. Ирвин вернулся из Канады в Йоркшир в конце мая 1932 г. и продолжил отдых. С удовольствием он с семьей гостил в соседнем Ноттингемшире у герцогов Портлендских, которые, «должно быть, были почти последними людьми, поддерживающими образ жизни, более характерный для поздних лет девятнадцатого века»289. В доме самого Ирвина по-прежнему было много религиозных деятелей. Двумя самыми выдающимися из его гостей и постоянных собеседников были архиепископы Йоркские (после архиепископы Кентерберийские поочередно) Космо Лэнг и Уильям Темпл. Не раз они сходились в интеллектуально-богословских беседах и друг с другом и с бывшим вице-королем. «В обсуждении Лэнг интересовался эффектом, который могла породить его аргументация; Темпл же был полностью поглощен интеллектуальным анализом вопроса на рассмотрении, не допуская никакой другой мысли. И насколько глубокий анализ это был!»290 С этими людьми барон Ирвин, воспитанной в подобной среде, чувствовал себя в своей тарелке и с удовольствием пускался в библейскую полемику, анализируя сквозь христианскую мораль и догматы в том числе и индийские проблемы.