Далее Абрасимов высказался за то, чтобы переговоры четырех послов вступили в конкретную деловую стадию. Он предложил, чтобы эксперты приступили к работе над текстом договоренности, начав с любого вопроса-преамбулы, присутствия ФРГ в Западном Берлине, транзита или других, так как суть не в том, с чего начинать обсуждение, а в том, чтобы продвигаться вперед и прийти к конкретным результатам. При этом советский посол указал, что соглашение будет возможно лишь в том случае, если все участники будут прилагать усилия для достижения совместной цели. Выдвижение односторонних требований и попытки добиться несбалансированных решений не могут идти на пользу дела[385].
В заключение встречи на обеде Сованьярг высказал мнение, что было бы полезно оставить в стороне спорные вопросы, поскольку наступило время, объединив усилия, начать работу по составлению соглашения. По его мнению, это было лейтмотивом также и выступления советского посла на этой встрече, и он приветствовал бы такой подход со стороны участников переговоров[386].
Следующая встреча четырех послов состоялась 18 февраля 1971 г. Председательствовал на ней Джеклинг. Открыв встречу, он заявил, что хотел бы уточнить некоторые вопросы.
Английский дипломат прежде всего коснулся понятия географического района действия возможной договоренности. Он сказал, что с точки зрения правильного понимания позиции западной стороны следует проводить различие между первой (общей) частью соглашения и второй его частью, касающейся более конкретных вопросов в связи с западными секторами.
Общая часть, по его словам, базируется на правах и ответственности по четырехсторонним соглашениям, которые относятся к Германии и Берлину. Выдвигаемая же советской стороной формулировка о разрядке «в центре Европы» слишком широка, так как она может включать в себя, помимо Германии, также Австрию, Чехословакию, Венгрию и даже Швейцарию. Соглашение, которое обсуждается четырьмя послами, должно быть четко отнесено к сфере действия четырехсторонних документов, то есть к Берлину и Германии, на которые оно и должно распространяться[387].
Предложения западной стороны по доступу в Западный Берлин, продолжал Джеклинг, сформулированы как общие принципы. Причем западная сторона подчеркивает, что в своем содержании они значительно сужены по сравнению с прежними ее формулировками. В этих формулировках следует избегать любых оговорок, сохранив их предельно ясными. Советская же сторона придерживается точки зрения, что движение в Берлин и из него не отличается по своему характеру от других обычных видов и режимов транзитного сообщения. «Английская сторона, подчеркнул Джеклинг, полагает, однако, что вследствие особого положения Берлина режим доступа обязательно должен носить своеобразный (sui generis) характер»[388]. Он выразил уверенность, что взаимоприемлемые формулировки могут быть найдены. Важно только, чтобы была учтена специфика этого движения путем пломбировки, применения безостановочных средств транспорта и упрощения процедуры контроля.
Выступив сразу же после Джеклинга, Абрасимов изложил несколько принципиальных позиций советской стороны. Во-первых, он отметил, что в вопросе о связях Западного Берлина с территорией ГДР, включая ее столицу, ГДР готова пойти далеко навстречу пожеланиям западных держав, как они излагались ими еще летом 1970 г. Но в основе решения этого вопроса должна лежать договоренность ГДР с западноберлинским сенатом. Из этого и должен исходить соответствующий текст четырехсторонней договоренности. Подтекстом же западных формулировок является точка зрения, согласно которой весь Берлин находится под совместным контролем четырех держав. При этом три державы игнорируют события 1948 г. Советская сторона согласиться с такой позицией не может[389].
Во-вторых, СССР исходит из того, что четырехсторонние документы предусматривают разрешительный порядок транзита, выдачу пропусков, а также надлежащий контроль за движением транзитных пассажиров и грузов, который осуществлялся советскими властями, а затем на основе соответствующего договора стал осуществляться властями ГДР[390].
Формулировки же западного проекта, продолжал Абрасимов, предусматривают нечто совсем иное. Предлагается отмена всякого контроля, движение поездов под пломбами, в которых будет неизвестно что провозиться, движение без таможенного досмотра и т. д. Во-первых, это противоречит четырехсторонним решениям. Во-вторых, это ущемляет права СССР, которые переданы ГДР в части, касающейся гражданского транзита. И, в-третьих, это означает, по существу, требование открыть границу ГДР[391].
Во-вторых, СССР исходит из того, что четырехсторонние документы предусматривают разрешительный порядок транзита, выдачу пропусков, а также надлежащий контроль за движением транзитных пассажиров и грузов, который осуществлялся советскими властями, а затем на основе соответствующего договора стал осуществляться властями ГДР[390].
Формулировки же западного проекта, продолжал Абрасимов, предусматривают нечто совсем иное. Предлагается отмена всякого контроля, движение поездов под пломбами, в которых будет неизвестно что провозиться, движение без таможенного досмотра и т. д. Во-первых, это противоречит четырехсторонним решениям. Во-вторых, это ущемляет права СССР, которые переданы ГДР в части, касающейся гражданского транзита. И, в-третьих, это означает, по существу, требование открыть границу ГДР[391].