Главным же вопросом, вызывавшим разногласия сторон, был вопрос о причинах периодических обострений напряженности вокруг Западного Берлина. С точки зрения западных держав, они вызывались нарушениями Советским Союзом и ГДР «свободы доступа» в Западный Берлин. С точки зрения СССР, основной причиной кризисных явлений в этом регионе была противоправная деятельность ФРГ в Западном Берлине, проводившаяся с согласия западных держав и при поддержке западноберлинского сената. Соответственно различались и взгляды сторон на то, какой вопрос должен был стать центральным в ходе переговоров. С точки зрения западных держав вопрос о «свободном доступе» в Западный Берлин, с точки зрения СССР о прекращении незаконных акций ФРГ в Западном Берлине и свертывании в этом городе деятельности, направленной против СССР, ГДР и других социалистических стран. Во главу угла советская дипломатия ставила фиксацию непринадлежности Западного Берлина к ФРГ и четырехстороннюю ответственность за него великих держав[75].
На последовавших в апреле июне 1970 г. встречах послов четырех держав стороны не только излагали свои позиции по различным аспектам западноберлинского вопроса, но и часто вступали в острые дискуссии о статусе Западного Берлина, причинах и обстоятельствах возникновения этого статуса. Так, на встрече послов 9 июня 1970 г. Абрасимов заявил: «Мои коллеги развивали здесь тезис о том, что весь Берлин должен находиться на особом режиме, что существуют четырехсторонние права т ответственность в отношении Берлина в целом, что их права здесь вытекают из того же источника, что и права Советского Союза»[76]. Раскритиковав эти тезисы, Абрасимов напомнил, что Берлин был взят советскими войсками и что они понесли здесь большие потери.
В ответ Раш заявил, что за годы Второй мировой войны военно-воздушные силы США и Великобритании совершили 223 налета на Берлин, причем последний 20 апреля 1945 г. Всего в бомбардировках города участвовали 29 037 самолетов, при этом потери составили 1092 самолета с их экипажами[77]. Подтекст этих высказываний сводился к тому, что не только советские войска участвовали в сражении за Берлин.
Более того, Раш сказал, что Берлин мог бы быть захвачен только войсками западных держав, причем без потерь, «если бы они приняли предложение немцев о капитуляции. К началу марта 1945 г., задолго до советского наступления на Берлин, предложения о капитуляции со стороны высшего германского военного командования приобретали настойчивый характер. Если бы мы приняли эти предложения, Германия была бы открыта для войск западных держав»[78].
Раш активно оспаривал высказывание Абрасимова о том, что «три державы пришли сюда (в Берлин. Р. Д.) в начале июля 1945 г. по соглашениям с СССР и для вполне определенных целей, нашедших наиболее полное отражение в Потсдамских решениях». Назвав это высказывание неточным, американский дипломат сказал: «Как Вы заметили, три державы вошли в Берлин в первых числах июля 1945 г. Как известно, Потсдамская конференция начала свою работу лишь 17 июля, а последний протокол не был подписан до 2 августа. Этот протокол не касается вопросов, имеющих отношение к Берлину, которые мы сейчас обсуждаем. Возникновение нашей позиции в Берлине предшествовало Потсдамской конференции»[79].
Раш еще раз повторил известный тезис о том, что войска трех держав вошли в Берлин также и потому, что они были выведены с территории приблизительно в 50 тыс. квадратных километров, которая входила в советскую зону оккупации, но была занята весной 1945 г. англо-американскими войсками.
Подытожил Раш этот экскурс в историю вопроса и его международно правовую плоскость словами: «Мое правительство считает, что оно оккупирует свой сектор в Берлине по законному праву, вытекающему из поражения и капитуляции Германии и обретенному в официальных соглашениях между главными союзниками. Я суммирую: права США, Франции и Соединенного Королевства в отношении их пребывания в Берлине вытекают из того же источника, что и права Советского Союза»[80].
Не вызывало сомнений, что достичь единства взглядов по вопросам происхождения прав четырех держав в Берлине и статуса города было невозможно. В сложившихся условиях лучший способ решения проблемы заключался в том, чтобы вынести эти вопросы за скобки переговоров.
Для СССР одним из важнейших на переговорах был вопрос о «противоправных действиях» ФРГ в Западном Берлине. На заседании 9 июня 1970 г. П. А. Абрасимов подробно изложил взгляды советской стороны на различные аспекты этого вопроса.
Основной причиной возникающих здесь осложнений, подчеркнул посол СССР в ГДР, является «несовместимая с особым статусом Западного Берлина деятельность известных кругов ФРГ. Она не могла бы иметь место, если бы эти круги не встречали терпимого отношения и покровительства со стороны военных властей трех западных держав»[81]. Абрасимов напомнил, что правительство ФРГ «десятки раз публично утверждало, что, с его точки зрения, Западный Берлин это часть ФРГ, земля ФРГ. Представители Западного Берлина председательствуют в бундесрате как представители земли, входящей в состав ФРГ. Запад-