Судьба Эльфгиву, которая в течение недолгого срока в 1130-х годах правила Норвегией вместе со своим сыном Свейнном, тоже была не слишком завидной. Она была женой Кнута, короля Дании, Англии и Норвегии. Прибыв из Англии, ни она, ни ее сын не пользовались любовью населения, так как норвежцы не жаловали чужестранцев на троне. Вскоре мать и сын вызвали настоящую ненависть, приняв целый ряд непопулярных законов. Их правление, как представляется историкам, совпало с периодом непогоды и неурожаев. Вспыхнувшее восстание смещает наместников Кнута, которые вскоре покидают Норвегию. Это время запомнилось потомкам как ужасная эпоха, полная лишений и страданий[301].
В эпоху викингов власть постоянно переходила из рук в руки: союзы заключались и рушились, партнеры плели интриги и предавали друг друга. Удержаться на троне было крайне непросто, так что крах правления Эльфгиву нельзя приписать исключительно тому, что она была иностранкой и женщиной в придачу. Скорее всего, второй фактор раздражал противников гораздо меньше, чем первый. Возможно, ей попросту не хватало опыта и здравого смысла, чтобы найти сторонников, способных поддержать ее притязания на трон, или же она не хотела быть столь же безжалостной, как Гуннхильд.
Богатые захоронения женщин, очевидно, обладавших властью, были обнаружены в ключевых центрах цивилизации викингов, таких как Трёнделаг (Норвегия) или шведский Мёлардален[302]. Даже если упоминаний о них не встретить ни в сагах, ни в устной традиции, они, по всей видимости, принимали активное участие в общественной жизни конкретных регионов от лица своих мужей или в качестве вдов[303]. Более того, захоронение в Осеберге тоже может считаться местом погребения высокопоставленной женщины (см. главу 6). Фигуры Гуннхильд и Альфифа изображены авторами без особой симпатии или сочувствия, но они, очевидно, были не самыми ужасными правительницами в истории. Хотя в средневековых источниках нет примеров женщин, правящих единолично и от собственного имени, а дочери королей не могли наследовать трон, норвежскому конунгу Хакону I Доброму, который умирал на руках единственной дочери, пришлось передать власть племяннику саги недвусмысленно свидетельствуют о том, что мать или жена короля могли принимать деятельное участие в управлении и политике[304]. Да, это участие не всегда было успешным, но оно имело место.
В эпоху викингов власть постоянно переходила из рук в руки: союзы заключались и рушились, партнеры плели интриги и предавали друг друга. Удержаться на троне было крайне непросто, так что крах правления Эльфгиву нельзя приписать исключительно тому, что она была иностранкой и женщиной в придачу. Скорее всего, второй фактор раздражал противников гораздо меньше, чем первый. Возможно, ей попросту не хватало опыта и здравого смысла, чтобы найти сторонников, способных поддержать ее притязания на трон, или же она не хотела быть столь же безжалостной, как Гуннхильд.
Богатые захоронения женщин, очевидно, обладавших властью, были обнаружены в ключевых центрах цивилизации викингов, таких как Трёнделаг (Норвегия) или шведский Мёлардален[302]. Даже если упоминаний о них не встретить ни в сагах, ни в устной традиции, они, по всей видимости, принимали активное участие в общественной жизни конкретных регионов от лица своих мужей или в качестве вдов[303]. Более того, захоронение в Осеберге тоже может считаться местом погребения высокопоставленной женщины (см. главу 6). Фигуры Гуннхильд и Альфифа изображены авторами без особой симпатии или сочувствия, но они, очевидно, были не самыми ужасными правительницами в истории. Хотя в средневековых источниках нет примеров женщин, правящих единолично и от собственного имени, а дочери королей не могли наследовать трон, норвежскому конунгу Хакону I Доброму, который умирал на руках единственной дочери, пришлось передать власть племяннику саги недвусмысленно свидетельствуют о том, что мать или жена короля могли принимать деятельное участие в управлении и политике[304]. Да, это участие не всегда было успешным, но оно имело место.
Супружеские разногласия и разводКак можно судить по тексту «Саги об Эгиле», отношения Гуннхильд и Эйрика не были безоблачными: ее внебрачные связи и его слабый характер нередко были источником разногласий, вызывая публичные ссоры. Скандинавские авторы часто проявляют пристальный интерес к неравным и проблемным бракам. Судя по воспоминаниям иностранных путешественников, посещавших Скандинавию, развод в те времена был частью повседневной жизни[305]. Подтверждения этому можно встретить даже в мифах: великанша Скади вступает в брак с богом Ньёрдом (точнее, асы предлагают ей выбрать себе мужа в качестве компенсации за то, что они убили ее отца), но вскоре становится очевидно, что это несовместимая пара[306]. Будучи морским божеством, Ньёрд хотел жить у берега, в Ноатуне, а Скади предлагала ему поселиться в горном Трюмхейме, где жил ее отец. В результате они решили жить по девять дней то здесь, то там, но очень скоро Скади устает от беспрестанного крика чаек, а Ньёрда утомляет вой волков, и они расходятся.