Продолжение истории Хельги, с которой мы же встречались в первой главе, помогает нам взглянуть на эту же проблематику с другой стороны. Согласно «Саге о Гуннлауге Змеином Языке», судьба девушки была предрешена в тревожном предзнаменовании, имевшем место еще до ее рождения. После возвращения в отчий дом дает знать о себе ее страстный характер, скрытый за кажущейся покорностью. Во всей саге сама Хельга произносит одну-единственную фразу, но рассказчик также упоминает, что она часто и подолгу разговаривала с молодым скальдом Гуннлаугом. Молодые люди привязались друг к другу с самого детства, когда играли в шашки. Но, как и предсказывал сон отца Хельги, им не суждено быть вместе. Вместо этого девушку ждут два других брака, согласия на которые у нее никто не спрашивал. Характер Хельги прорисован в тексте не слишком глубоко, но вскоре после первого замужества она долго стоит на берегу реки Эсхарау, всматриваясь в даль. Она пытается разглядеть Гуннлауга, с которым только что рассталась после случайной встречи он приезжал на ежегодное народное собрание альтинг (alþingi). Мы понимаем, что она все еще тоскует по нему и жалеет, что вышла замуж за другого[117]. Она бросает через реку взор вожделения, но он не имеет ничего общего с тем, как Траин глазел на юную Торгерд во время свадебного пира. Этот взор выдает в Хельге сексуальное томление, но она не дает ему никакого выхода. Это бездействие, вероятно, часто расстраивало читателей саги, особенно если сравнивать его с поступками более решительных женщин, примеры которых мы встречаем в «Саге о Ньяле» и в «Саге о людях из Лососьей долины». Но пассивность это и есть главная отличительная черта образа Хельги. Подчеркивая невысказанность ее любви, рассказчик возможно, непреднамеренно обращает наше внимание на бессилие женщин в вопросах любви, на замкнутый характер их чувств. Страсть Хельги настолько сильна, что спустя годы она умирает, держа в руках плащ, который ей когда-то подарил Гуннлауг. Мы запомним ее как женщину, никогда не перестававшую испытывать чувство запретной любви.
Продолжение истории Хельги, с которой мы же встречались в первой главе, помогает нам взглянуть на эту же проблематику с другой стороны. Согласно «Саге о Гуннлауге Змеином Языке», судьба девушки была предрешена в тревожном предзнаменовании, имевшем место еще до ее рождения. После возвращения в отчий дом дает знать о себе ее страстный характер, скрытый за кажущейся покорностью. Во всей саге сама Хельга произносит одну-единственную фразу, но рассказчик также упоминает, что она часто и подолгу разговаривала с молодым скальдом Гуннлаугом. Молодые люди привязались друг к другу с самого детства, когда играли в шашки. Но, как и предсказывал сон отца Хельги, им не суждено быть вместе. Вместо этого девушку ждут два других брака, согласия на которые у нее никто не спрашивал. Характер Хельги прорисован в тексте не слишком глубоко, но вскоре после первого замужества она долго стоит на берегу реки Эсхарау, всматриваясь в даль. Она пытается разглядеть Гуннлауга, с которым только что рассталась после случайной встречи он приезжал на ежегодное народное собрание альтинг (alþingi). Мы понимаем, что она все еще тоскует по нему и жалеет, что вышла замуж за другого[117]. Она бросает через реку взор вожделения, но он не имеет ничего общего с тем, как Траин глазел на юную Торгерд во время свадебного пира. Этот взор выдает в Хельге сексуальное томление, но она не дает ему никакого выхода. Это бездействие, вероятно, часто расстраивало читателей саги, особенно если сравнивать его с поступками более решительных женщин, примеры которых мы встречаем в «Саге о Ньяле» и в «Саге о людях из Лососьей долины». Но пассивность это и есть главная отличительная черта образа Хельги. Подчеркивая невысказанность ее любви, рассказчик возможно, непреднамеренно обращает наше внимание на бессилие женщин в вопросах любви, на замкнутый характер их чувств. Страсть Хельги настолько сильна, что спустя годы она умирает, держа в руках плащ, который ей когда-то подарил Гуннлауг. Мы запомним ее как женщину, никогда не перестававшую испытывать чувство запретной любви.
Хельга оставалась послушной и подавляла свои эмоции, а вот Оддрун сестра Брюнхильд и Атли вспоминает о тайном романе с Гуннарром, мужем Брюнхильд, конец которому положил Атли: его шпионы застали влюбленных на месте преступления. В «Плаче Оддрун» (Oddrúnargrátr) она рассказывает эту историю подруге Боргню, которая вот-вот должна родить двойню от воина, отказавшегося от отцовства. Обеих женщин связывала тайная страсть. Сначала они обмениваются взаимными упреками, но при этом Оддрун утверждает, что ее чувства были чистыми, а не продиктованными низменными инстинктами. Пока Боргню мучается от схваток, Оддрун «скорбно рассказывает ей о своем горе» в надежде встретить понимание, ведь они обе лишены счастья быть рядом с теми, кого действительно любят.
Пересказанная в начале главы история Астрид из «Саги об Олаве Святом» это история девушки, у которой было собственное видение будущего, в соответствии с которым она действовала, при этом ставя во главу угла свои интересы. В это же время судьбы Хельги, Оддрун и Боргню говорят нам о чем-то большем, о глубинной сути человеческого существования. Проблемы те же, что и в «Поездке Скирнира», но здесь внимание сосредоточено на желании женщин иметь возможность выбирать, жить достойно, без порицания со стороны других. Являясь критикой патриархального общественного строя, эти тексты выражают стремление к свободе воли: женщины хотят, чтобы с ними считались, а не просто использовали в собственных корыстных интересах и в борьбе за власть. Они хотят иметь чувства, надежду, предпочтения и желания, которым можно следовать, и чтобы при этом их не объективировали. Тот факт, что авторы дали выражение этим робким голосам, говорит о том, что хотя бы часть аудитории была с ними согласна.