Кто это? шепотом спросил Жваков у Бакина.
Хиросиг, профессор, шепотом ответил Бакин.
До мыслей, пожалуй, еще далеко. Человек добавил несколько закорючек к своему рисунку. Скажем так: заготовки возможных мыслей слова, образы, элементы образов И сознание да, скажем так, сознание выхватывает, словно луч фонарика из темноты
Человек замолчал.
В кармане Жвакова завибрировал фон.
Не могу сейчас говорить, я тебе перезвоню, сказал он шепотом в трубку. Это Валентина, повернулся он к Бакину.
Мозг слишком сложен, сказал человек. К тому же анализировать мозг посредством мозга Человек постучал себя по лбу, пожал плечами, поморщился. Я предложил бы рассмотреть феномен сознания на более простой модели скажем так, на элементарной модели.
Ты бы ее выслушал, Валентину, сказал Бакин.
Не могу в две стороны слушать одновременно, сказал Жваков.
Поставь себе сопроцессор.
Не хочу.
Правильно, я тоже не собираюсь, одобрил Бакин.
Самый простой пример это электрон, элементарная частица. Когда-то считали, что он вращается по орбите вокруг ядра атома. Человек взял фломастер и в стороне от нарисованной ранее фигуры изобразил окружность с жирной точкой в центре.
Хотя предлагают постоянно, сказал Бакин.
Аналогично, кивнул Жваков.
На самом деле он пребывает в виде некоего облака, сказал человек, в котором он в каждый момент времени находится как бы везде и нигде конкретно.
Хиросиг это его имя или он хиросиг в каком-то другом смысле? спросил Жваков.
Не знаю, сказал Бакин.
Везде и нигде конкретно, повторил человек и очертил извилистой линией нарисованную окружность, изобразив таким образом подобие облака. Но с какой-то вероятностью нахождения в каждой точке.
Если хиросиг говорит «вероятность» вместо «плотность вероятности», я начинаю сомневаться в компетенции хиросига, заметил Жваков.
Это если смотреть на предмет снаружи, продолжал человек. А если изнутри? С точки зрения самого электрона? Представим, что электрон как элементарная частица наделен некоторым элементарным сознанием (элементарной частице элементарное сознание), а именно: он может сознавать, что существует и что находится в определенной точке пространства. Человек ткнул фломастером в нарисованную окружность. Хорошо было бы представить, что электрон своим сознанием охватывает все облако своего пребывания (иными словами универсум), но будем оставаться в рамках принятой парадигмы элементарности.
«Универсум», «парадигма» я тащусь от таких слов, сказал Жваков.
Однако утверждать, что электрон находится в какой-то конкретной точке, мы не имеем права, продолжал человек, и перед нами стоит задача понять, как в этих принятых нами рамках можно было бы интерпретировать то облако вероятностей, картину которого видит внешний наблюдатель.
Мне кажется, этот хиросиг не совсем четко интерпретирует слово «интерпретировать», заметил Жваков. Что ж, хиросигу дозволено.
Проблема решается, если мы допустим, что сознание электрона поочередно сосредоточивается на разных точках, то есть перемещается внутри универсума по некоторой траектории. Человек повел фломастером поверх уже нарисованной окружности, пройдя несколько небрежных витков, и продолжил процесс, пока рисунок не сделался похож на спутанный клубок ниток. При этом через одни области облака-универсума эта траектория будет проходить чаще, через другие реже, так что в итоге окажется, что вероятность нахождения в любой области универсума с точки зрения электрона и с точки зрения внешнего наблюдателя будет одинакова.
Электрон неисчерпаем, сказал Жваков.
Внешний наблюдатель тоже, заметил Бакин.
Это вроде бы сказал Шредингер? поинтересовался Жваков.
Скорее уж Черчилль.
Я иногда путаю Черчилля и Чемберлена, сказал Жваков, хотя между ними вроде ничего общего.
Кроме того, что они оба на одну букву, заметил Бакин.
И даже на две, кивнул Жваков. Но Черчилль это «наше все», а Чемберлен «наш ответ Чемберлену».
Обратим внимание, сказал человек, что с точки зрения электрона его движение по траектории внутри облака-универсума осуществляется в его, так сказать, собственном времени, и это не есть время внешнего наблюдателя. Таков общий принцип существует процесс сканирования универсума сознанием, которое не в состоянии охватить весь универсум в целом. Этот процесс разворачивается во времени, которое, собственно, и возникает в ходе развертывания процесса.
Ты хорошо его понимаешь? спросил Бакин.
Не понимаю только, к чему это. Жваков пожал плечами.
Вернемся к тому, с чего начали. Человек сделал шаг к нарисованной им ранее картинке мозга. То облако кружащихся в мозгу мыслеобразов, о котором мы начали говорить, являет собой универсум, подобный универсуму электрона, но процесс движения сознания от мысли к мысли как электрона от точки к точке затруднен ввиду помех от внешнего мира и беспрепятственно может совершаться разве что во сне. И мы наблюдаем неоднократно, как немерено длинный сон может уложиться в пару секунд реального, внешнего времени.
Не знаю, есть ли смысл в том, что он говорит, но хиросигу дозволено, сказал Жваков.
Теперь поднимемся на уровень выше, сказал хиросиг. Наш внешний большой мир, в котором живем, является всего лишь точкой в некотором универсуме, можно даже сказать мультиверсуме, который наше сознание не может охватить в целом.