С этого эпизода начался рост международной славы и популярности сына донских степей. В том же году у него завязались дружеские отношения с королевской четой Пруссии, они часто стали обмениваться подарками и состояли в постоянной переписке. На полях сражений 1807 г. Платов подружился и с британским представителем в русской армии сэром Робертом Томасом Вильсоном, благожелательные и лестные отзывы которого о казаках и их атамане постоянно публиковались на страницах английской прессы. Но вот к французам и их императору донской вождь так и не смог преодолеть предубеждений. Не верил он и в искренность русско-французского союза. Наполеон для него оставался прежде всего врагом и иноземцем «злодей, шельма, Наполеонов король». Мало того, он не стремился скрывать своего отрицательного отношения, несколько раз у него возникали инциденты с французским посланником в Петербурге А. де Коленкуром.
Подписание Тильзитского мира 1807 г. и последующая дружба с Францией вызывали негативную реакцию во многих слоях русского общества. Этот внешнеполитический курс даже породил оппозицию в консервативных рядах высшего общества. По мнению современников, возглавляла недовольных, как не странно, мать царя вдовствовавшая императрица Мария Федоровна. Платов как раз был с большим почетом принимаем при ее дворе и часто подолгу гостил в ее резиденции и сиживал за семейным столом. По одной из легенд, в 1809 г. перед отъездом на театр военных действий с турками императрица-мать устроила донскому атаману прощальный обед. По окончании приема Платов встал и в знак благодарности за лестное к его особе внимание несколько раз поклонился. На нем была жалованная сабля за Персидский поход 1796 г., и он случайно задел ей и разбил вдребезги одну из дорогих фарфоровых ваз, стоявших с цветами на полу. Сконфуженный, донской военачальник хотел отскочить, но зацепился за ковер и едва было не упал, если бы сама императрица не поддержала его. Платовская неловкость была подчеркнута снисходительными улыбками окружавших придворных, но и тут Матвей Иванович быстро нашелся, бойко и смело взял и поцеловал руку императрицы со словами: «И в падении моем я возвеличен Вашим Величеством». Затем обернувшись к собравшимся и взмахнув рукой, весело и просто сказал: «Вот пословица та и на деле сбылась: говорят, что если казак чего не возьмет, так разобьет. Первого я не знаю, а последнее и со мною случилось». Так, в ситуации, где любой другой навеки погубил бы свою репутацию, атаман, благодаря своей находчивости, умело обратил неприятное дело в шутку и не только сгладил шероховатости, но и выиграл в общем мнении.
На вершине воинского Олимпа
Положение Платова в высших военных и придворных сферах Российской империи еще более упрочилось после его участия в кампании против турок 1809 г., где он в очередной раз продемонстрировал свое умение руководить крупными соединениями. Причем ему пришлось там командовать уже не только казачьими полками, но и армейскими частями. За доблесть в боях против турок император произвел его в генералы от кавалерии, или как тогда говорили в полные генералы.
Положение Платова в высших военных и придворных сферах Российской империи еще более упрочилось после его участия в кампании против турок 1809 г., где он в очередной раз продемонстрировал свое умение руководить крупными соединениями. Причем ему пришлось там командовать уже не только казачьими полками, но и армейскими частями. За доблесть в боях против турок император произвел его в генералы от кавалерии, или как тогда говорили в полные генералы.
О Платове к 1812 г. сложилось устойчивое общественное мнение как об удачливом и храбром предводителе казачества, который к тому же являлся простым и очень скромным человеком. Немаловажную роль в создании такой положительной репутации сыграли его постоянные личные контакты и дружеские связи со многими представителями петербургской верхушки. Но чтобы не потеряться среди блеска и лоска высшего света, необходимо было иметь платовскую гибкость и изворотливый ум, казачью наблюдательность и сметку.
Как истинный сын своего времени М. И. Платов откровенно придерживался патриархально-консервативных умонастроений, что было весьма типично для выходца из среды высшего донского слоя, сформировавшегося в победных войнах екатерининского правления. Его мысли и взгляды во многом определялись военно-административным статусом и местом в иерархической структуре Российской империи. Перед ним стояли две главные, не всегда легко согласуемые задачи не только верно и не щадя «живота своего» служить государю-императору, но и блюсти интересы Дона, оберегать в первую очередь особые автономные установления Войска от всяких посягательств со стороны центральных властей. Последнее находило полную поддержку у донской элиты.
По своему культурному развитию, мировоззрению, образу жизни атаман был очень близок и понятен казачьим массам, вследствие чего и имел популярность среди донцов. Иногда в некоторых исторических сочинениях Платова изображали как хитрого льстеца перед сильными мира сего, в других как высокообразованного генерала, умевшего прельщать своей начитанностью даже ученых мужей. Конечно ни тем, ни другим Платов не был. Как выходец из казачьей среды, он отлично знал быт, нравы и духовные качества своих подчиненных. Бесспорно, атаман обладал хитростью, но имел и более важное для всех казаков качество смелость, а главное, умел показать ее. Словом, как написал один из его биографов, «это был тактичный человек».