Время! Не часы с минутами, не апрель месяц, а вовсе даже год. Щ-щёлк! В голове встал на место очень важный кусочек, а именно точное время. Двадцать восьмое апреля одна тысяча девятьсот девяносто второго года. Не просто так, а из-за взгляда, что упал на отрывной календарь, на кухне как раз на стеночке и висевший. М-мать!
Сразу стало как-то резко пофиг и на дерьмовый чай, и на абы какую к нему закуску. Я как-то механически жевал, запивал и тихо офигевал от внутреннего конфликта имевшейся полной памяти и каких-то обрывков. И вот что характерно именно смутные обрывки, в коих не было ничего личного, лишь общее, воспринимались как настоящее, в то время как память и вообще вся жизнь Всеволода Милютина ощущались этаким фильмом с эффектом полного присутствия. Картинка, запахи, ощущения, даже испытываемые в тот или иной момент эмоции, но без того отклика, что позволил бы считать всё это своим. Сюрреализм во всей красе, он же непаханое поле для мастеров копания в чужом сознании и подсознании. Только вот я к тем мастерам, милль пардон, и на пушечный выстрел не подойду. Мозги, они мои, а не у чужого дяденьки, а значит и доступ внутрь строго ограничен одним единственным посетителем мной самим. И точка.
Сразу стало как-то резко пофиг и на дерьмовый чай, и на абы какую к нему закуску. Я как-то механически жевал, запивал и тихо офигевал от внутреннего конфликта имевшейся полной памяти и каких-то обрывков. И вот что характерно именно смутные обрывки, в коих не было ничего личного, лишь общее, воспринимались как настоящее, в то время как память и вообще вся жизнь Всеволода Милютина ощущались этаким фильмом с эффектом полного присутствия. Картинка, запахи, ощущения, даже испытываемые в тот или иной момент эмоции, но без того отклика, что позволил бы считать всё это своим. Сюрреализм во всей красе, он же непаханое поле для мастеров копания в чужом сознании и подсознании. Только вот я к тем мастерам, милль пардон, и на пушечный выстрел не подойду. Мозги, они мои, а не у чужого дяденьки, а значит и доступ внутрь строго ограничен одним единственным посетителем мной самим. И точка.
Шаги. Спокойные, не те, из-за которых стоит резко вскидываться и готовиться к отражению возможной угрозы. Женские шаги Понятно, Оксана «на огонёк» пожаловала, пусть в роли последнего и выступил наверняка горящий на кухне свет плюс звон посуды, без которой я, понятное дело, обходиться не собирался.
- Ночи доброй, - поприветствовал я вроде как давно и плотно знакомую, но в то время увиденную в первый раз девушку. Тоже не спится, да?
- Ты сам спать и не даёшь, - улыбнулась та, присаживаясь на свободный стул. Полуночничаешь, а время то уже два часа ночи. А мне завтра уже сегодня на работу, хорошо ещё, что к третьему уроку. Опять ремонт этот в классах.
- Чаю? спрашиваю, руководствуясь правилами приличия, особенно относительно прекрасной половины человечества.
- Ночь же Хорошо, уговорил.
Оксана махнула рукой, улыбнувшись каким-то своим мыслям. А улыбалась она красиво так. Она вообще была не то что красивой, скорее миловидной и... домашней, что ли. Создавать для семьи уют вот что у неё получалось на все сто. А ведь предки её, согласно таки да всё быстрее всплывающих элементов памяти, те ещё зануды и вообще сухари патентованные, только и умеющие, что задалбывать всех своими нотациями. Кстати, что совсем забавно, братец мой тоже относился к этой категории занудных распространителей правильных, по его мнению, идей и мыслей. Мда. загадка! Это я относительно выбора Оксаны после того, как она с самого детства и вплоть до относительно недавнего времени жила под одной крышей с целым семейством зануд. Ах да, они ж чуть ли не с начала школы знакомы. Один класс, общие воспоминания о разных мелочах плюс, как я понимаю, родители девушки тоже лапки свои замшело-правильные приложили. Ай, пофиг, сейчас мне мало-мало не до этого.
- Вот, май бьютифул леди, извольте, - ставлю перед Оксаной чашку чая средней крепости и с двумя ложками сахара. В последний момент в голове всплыло, как именно та любит сей напиток употреблять. Качество самой заварки, конечно, оставляет желать совсем лучшего, однако Исправить сей печальный факт смогу только завтра.
- Спасибо Сева, - поблагодарила меня девушка, принимая напиток и уже успев отпить небольшой глоток. Обычный чай, всегда такой пьём. И что ты вдруг на него взъелся?
- Motus est vita! Ну а в переводе на язык родных осин: «Жизнь движение!» То есть стоять на месте вредно, нужно двигаться дальше. И не еле заметными шагами, а уверено, твёрдо. Время этому тоже оченно способствует.
Оксана ничего не сказала, лишь тяжело вздохнула. Грудь, размером этак троечка с плюсом, при этом самом вздохе неплохо так обрисовалась под ситцевым и малость выцветшим халатиком. Учитывая же хорошую такую фигурку и рост под метр семьдесят пять или около того, смотрелось это Хорошо, в общем, смотрелось с чисто эстетической точки зрения. Упаковку бы ко всему этому подобающую, а не паршивенький халатик, тогда вообще было бы зеер гут.
- Ты сначала университет свой закончи, мечтатель. Может, тогда и сможешь дальше двигаться. Вон, Миша тоже хочет стать у себя в школе сперва завучем, потом директором. Хорошо бы стал! Говорит, что нынешний завуч, Татьяна Леонидовна, через три года на пенсию собирается, но время то такое. Ой, время,- внезапно пригорюнилась девушка. Денег ни на что не хватает, цены растут быстрее. чем зарплата. Уж и не знаю, что дальше будет. Скоро на еду хватать перестанет. А ещё Оля Ребёнок ведь! Из всего вырастает, всё рвётся. Как же хорошо, что девочка, на мальчика вообще бы одежды не напаслись.