Аккерманская конвенция
С начала восстания этеристов в Дунайских княжествах Великобритания и Австрия стремились предотвратить одностороннюю интервенцию России в конфликт между султаном и его греческими подданными. Предложения Петербурга о коллективном вмешательстве, поддержанные Берлином и Парижем, также встретили открытую оппозицию Лондона и негласную со стороны Вены[482]. Раздосадованный неспособностью или нежеланием своих европейских партнеров обеспечить более примирительный настрой со стороны Порты Александр I незадолго до своей смерти объявил, что теперь, после многих лет бесполезных переговоров, он будет действовать в восточных делах «сообразно с правами и интересами» России[483]. Переход к более агрессивному курсу в отношении Османской империи завершился с приходом к власти Николая I, который после восстания декабристов прислушался к совету бывшего посланника, Строганова, проводить «истинно национальную и религиозную политику»[484]. В этот же период Николай I получил от Каподистрии описание своей деятельности на российской государственной службе, в котором бывший управляющий российским Министерством иностранных дел изложил свое предложение Александру I по созданию Дунайской конфедерации из Молдавии, Валахии и Сербии под управлением немецких князей и с коллективной гарантией России и других европейских держав[485].
Аккерманская конвенция
С начала восстания этеристов в Дунайских княжествах Великобритания и Австрия стремились предотвратить одностороннюю интервенцию России в конфликт между султаном и его греческими подданными. Предложения Петербурга о коллективном вмешательстве, поддержанные Берлином и Парижем, также встретили открытую оппозицию Лондона и негласную со стороны Вены[482]. Раздосадованный неспособностью или нежеланием своих европейских партнеров обеспечить более примирительный настрой со стороны Порты Александр I незадолго до своей смерти объявил, что теперь, после многих лет бесполезных переговоров, он будет действовать в восточных делах «сообразно с правами и интересами» России[483]. Переход к более агрессивному курсу в отношении Османской империи завершился с приходом к власти Николая I, который после восстания декабристов прислушался к совету бывшего посланника, Строганова, проводить «истинно национальную и религиозную политику»[484]. В этот же период Николай I получил от Каподистрии описание своей деятельности на российской государственной службе, в котором бывший управляющий российским Министерством иностранных дел изложил свое предложение Александру I по созданию Дунайской конфедерации из Молдавии, Валахии и Сербии под управлением немецких князей и с коллективной гарантией России и других европейских держав[485].
Активизация российской политики внесла разлад в скоординированные до сих пор действия Меттерниха и его британских коллег. В то время как австрийский канцлер продолжал настаивать на невмешательстве и сохранении статус-кво, глава британской внешней политики Джордж Каннинг решил сдержать экспансионистские, по его мнению, устремления России посредством коллективного вмешательства великих держав в конфликт султана с его греческими подданными. Чтобы связать руки Николаю I, Каннинг направил в Петербург герцога Веллингтона с целью заключения письменного соглашения, которое исключало бы одностороннее военное вмешательство России на стороне греков[486]. Во время переговоров царь избрал стратегию разделения Восточного вопроса на составляющие, отделяя при этом греческую проблему от других спорных вопросов. Царь согласился не предпринимать ничего без согласования с Лондоном в вопросе о Греции, но сохранил при этом свободу действий по другим проблемам, прежде всего по вопросу о княжествах. Одновременно с переговорами с Веллингтоном Николай I потребовал от Османов исполнения положений русско-османских договоров в отношении княжеств и Сербии. 23 марта 1826 года Веллингтон и Нессельроде подписали Санкт-Петербургский протокол, по которому Великобритания и Россия обязались действовать как совместно, так и по отдельности для обеспечения автономного статуса Греции в составе Османской империи, отказываясь при этом от каких-либо территориальных приобретений. Неделю спустя Порта получила царский ультиматум, требовавший эвакуации османских войск из Молдавии и Валахии и отправки османских представителей на границу для переговоров относительно княжеств и Сербии. Каннинг сразу понял, что царь одурачил Веллингтона, но было уже поздно[487]. Чтобы поощрить несговорчивость Порты, британская дипломатия спровоцировала персидского шаха Фетх-Али объявить войну России. Миссия А. С. Меншикова в Тегеран с целью предотвращения конфликта оказалась неудачной[488]. Шах объявил войну России и вторгся в Азербайджан[489]. В результате российско-османские переговоры, открывшиеся в Аккермане 1 августа 1826 года, грозили затянуться, и только вести о решительных российских победах в Закавказье заставили Османов подписать 25 сентября 1826 года требуемую Россией конвенцию[490].
Положения заключенной конвенции в отношении княжеств были в значительной степени предложены статским советником Д. В. Дашковым, который был исполнительным директором константинопольской миссии в 18221823 годах. Важная роль, сыгранная Дашковым в формировании российской политики в отношении княжеств в 1820х годах, делает необходимым кратко рассмотреть его послужной список. Став одним из учредителей российского литературного общества «Арзамас»[491], Дашков начал свою карьеру в российском Министерстве иностранных дел и служил секретарем российской миссии в Константинополе в 18171820 годах. В 18201821 годах он предпринял по указанию Каподистрии инспекционную поездку по российским консулатам в Леванте. Дашков покинул османскую столицу вместе с посланником Строгановым в июле 1821 года, однако продолжал ведать делами миссии вплоть до 1823 года, когда его назначили в Комиссию по составлению свода российских законов под руководством Сперанского[492]. С началом нового царствования карьера Дашкова стремительно пошла вверх. В 1826 году он стал статс-секретарем (т. е. чиновником с правом личного доклада государю) и служил сначала как товарищ министра внутренних дел, а затем был назначен управляющим Министерством юстиции[493]. Благодаря сочетанию дипломатического опыта и осведомленности в области права Дашков сыграл важную роль в формировании стратегии России в Восточном вопросе в целом и в политике в отношении Дунайских княжеств в частности.