Дело Филипеску сильно расстроило временную российскую администрацию в княжествах и подмочило репутацию Кушникова. Начали ходить слухи о том, что сенатор сам вовлечен в продажу государственных должностей[183]. Хотя подтвердить подобные обвинения не представляется возможным, настойчивость, с которой Кушников защищал Филипеску, может свидетельствовать о его личной заинтересованности в оставлении этого боярина на своем посту. Неудивительно, что в этой ситуации сенатор вступил в конфликт с главнокомандующим и в декабре 1809 года подал в отставку[184]. Милорадович был смещен с поста корпусного командира и назначен военным губернатором Киева, однако его связи при дворе привели к практически одновременной замене Багратиона Н. Ф. Каменским на посту командующего российской армией на Дунае[185].
Преемник Кушникова сенатор В. И. Красно-Милошевич сообщал Александру I об угнетенном состоянии местных жителей, обремененных поставками и подводной повинностью в пользу армии. Не обладая реформаторскими замашками Багратиона, сенатор полагал, что «совершенно прекращение злоупотреблений зависит более от времени и перемены образа правления». Тем не менее Красно-Милошевич попытался сбалансировать валашский бюджет посредством обложения чрезвычайными налогами тех категорий населения (нямуры, мазилы, бреслаши, постельничелы), которые до сих пор пользовались определенными налоговыми льготами. Сенатор также создал комиссию для проведения фискальной переписи, которая должна была установить реальное количество налогоплательщиков и причины их сокращения в последнее время с 40 до 14 тысяч семей[186]. В остальном период председательства Красно-Милошевича в Молдавском и Валашском диванах характеризовался восстановлением тех практик, которые Багратион и Кушников находили порочными. В частности, он вновь ввел ежегодную смену всех главных чиновников и начал снова назначать по два исправника в каждый уезд[187].
Церковная политика во время российской оккупации княжеств
К концу Русско-турецкой войны 18061812 годов наиболее существенный реформаторский импульс исходил уже не от российского председателя диванов или главнокомандующего, а от экзарха Гавриила Бэнулеску-Бодони, временно возглавившего церковную иерархию княжеств в 18081812 годах. Краткое рассмотрение биографии Гавриила необходимо как ввиду его существенного вклада в российскую политику в отношении княжеств, так и потому, что его пример иллюстрирует воздействие российско-османского противостояния на положение в церковной сфере[188]. Деятельность Гавриила демонстрирует как существование православного единства, так и наличие серьезных трений, его подрывавших[189]. С одной стороны, международная карьера Гавриила стала возможной благодаря наличию церковных и образовательных связей между православными центрами Восточной и Юго-Восточной Европы. С другой стороны, Гавриил мог на личном опыте убедиться в опасности многократного пересечения границ враждующих империй.
Гавриил Бэнулеску-Бодони родился в Трансильвании и получил образование в Киеве, Греции и Константинополе. В течение нескольких лет он преподавал в господарской академии в Яссах, прежде чем эмигрировать в Россию, где стал ректором Полтавской и Екатеринославской духовных семинарий[190]. Гавриил вернулся в Молдавию в 1788 году по приглашению архиепископа Екатеринославского Амвросия (Серебренникова), который находился при ставке российского главнокомандующего Г. А. Потемкина в Яссах. Последний задумал поставить во главе молдавской церкви русского кандидата после смерти митрополита Леона в 1788 году. Будучи этническим румыном, Гавриил быстро завоевал популярность среди молдавского духовенства и был им избран в качестве нового митрополита, однако Потемкин предпочел видеть во главе молдавской церкви его старшего коллегу архиепископа Амвросия. В результате российский Святейший синод в декабре 1789 года назначил Амвросия молдавским экзархом. Гавриил состоял при Амвросии на протяжении двух последующих лет вплоть до заключения Ясского мира, по которому Молдавия возвращалась Османской империи.
В феврале 1792-го, незадолго до вывода российских войск, Екатерина Великая утвердила Гавриила в качестве молдавского митрополита. Императрица рассчитывала, что ее подданный на этом посту позволит ей сохранить контроль над молдавской церковью после того, как княжество вернется в орбиту Османской империи. Разумеется, константинопольский патриарх, в чьей формальной юрисдикции находилась Молдавская митрополия, воспротивился этому, предал Гавриила анафеме и указал молдавским иерархам избрать другого митрополита. Гавриил был арестован, препровожден в Константинополь и на несколько месяцев заключен в Едикуле, вплоть до вмешательства российского посланника В. П. Кочубея. Вернувшись в Россию, Гавриил стал преемником усопшего Амвросия в качестве архиепископа Екатеринославского, а в 1799 году был назначен главой Киевской епархии. Его назначение в 1808 году молдовлахийским экзархом произошло вслед за отставкой молдавского митрополита Вениамина Костаке[191].
На первый взгляд назначение экзархов в 17891792 и 18081812 годах может показаться довольно бесцеремонным вторжением российского Святейшего синода в юрисдикцию константинопольского патриарха. Подобная практика, безусловно, контрастирует с позднейшими усилиями России сохранить единство Константинопольского патриархата в условиях греко-болгарской церковной распри 1870 года[192]. Данный контраст объясняется, однако, особым положением молдавской и валашской церквей в Османской империи. В отличие от православных иерархов к югу от Дуная, напрямую назначавшихся Константинополем, митрополиты Молдавии и Валахии всегда избирались местными епископами и лишь благословлялись патриархом[193]. Эта процедура составляла аналог избрания господарей боярами и утверждения этого избрания султаном, практиковавшегося в первые столетия османского господства в княжествах. В то время как господари с начала XVIII столетия стали напрямую назначаться Портой, молдавские и валашские митрополиты продолжали избираться местными епископами (и в Молдавии практически все они были местными уроженцами).