Социальное и политическое развитие Молдавии и Валахии во многом определялось их географическим положением в дунайско-черноморском пограничном пространстве. Изменения в соотношении сил между Османами, Габсбургами, Речью Посполитой и, позднее, Россией воздействовали на внутреннюю ситуацию в княжествах. Эта взаимосвязь никогда не была простой, и порой один и тот же внешний фактор мог провоцировать противоположные внутренние изменения. В то же время сходные внутренние процессы могли быть результатом разных внешнеполитических трансформаций. Расширение Османской империи со второй половины XV столетия сначала способствовало укреплению господарской власти в рамках антиосманской борьбы. Когда же эта борьба была проиграна, дальнейшее расширение и укрепление власти Османов сопровождалось, как было уже отмечено выше, усилением боярской олигархии за счет господарской власти. Еще позднее поражение Османской империи в войне против Священной лиги и угроза со стороны России повлекли установление фанариотского режима, который вызвал относительное упрочение господарской власти за счет боярства. В результате XVIII столетие стало периодом подспудной борьбы «греков» и «природных бояр»[91]. В то же время консолидация османского контроля над Молдавией и Валахией посредством фанариотов не превратила княжества в пашалыки и не привела к утрате ими их религиозного и культурного своеобразия в системе османских владений. Напротив, политика господарей-фанариотов помогла закрепить это своеобразие, которое в конце концов помогло княжествам обрести независимость во второй половине XIX столетия.
Русско-турецкие войны, происходившие на территории Молдавии и Валахии, не могли не сказаться на их внутриполитической ситуации. В условиях латентной борьбы между господарями и боярством отношения с Россией сохраняли свою значимость, однако их характер изменился. На протяжении почти столетия после Прутского похода господари не смели заключать союзы с российскими царями или поступать к ним в подданство[92]. Фанариоты слишком хорошо контролировались Портой и, будучи иностранцами в княжествах, не могли обеспечить прочной поддержки со стороны местного боярства. С другой стороны, молдавские и валашские бояре, напротив, становились русофилами и видели в протекторате России или даже в переходе княжеств под власть России способ восстановления своих прежних политических позиций[93].
Так, в послании Анне Иоанновне 1737 года валашские бояре писали: «Рабско просим или через посредство мира, или через императорское ваше оружие не оставить нас уже более в порабощении сих других народов пребыть, но всяким образом освободить нас и привести в православное Вашего Величества подданство»[94]. В сентябре 1739 года молдавские бояре со «слезной радостью» приняли российское подданство и подписали с маршалом Минихом конвенцию, по которой Молдавия отказывалась от права проведения независимой внешней политики и обязывалась содержать двадцатитысячную российскую армию в обмен на полную автономию[95]. В конце 1769 года делегации молдавских и валашских бояр прибыли ко двору Екатерины Великой с предложением принять княжества в российское подданство. Императрица приняла бояр благосклонно, однако не согласилась на их предложения, дабы не провоцировать Габсбургов и другие европейские державы, которые уже озаботились российскими победами над Османами[96].
Эти попытки реализовать идею российского протектората над княжествами дорого стоили молдавским господарям, боярам и духовенству. В силу разных причин российско-молдавские соглашения 1656, 1711 и 1739 годов остались мертвой буквой, поскольку цари либо не хотели давать им ходу, либо не могли этого сделать в силу обстоятельств. Подписанты этих соглашений с молдавской стороны оказались перед выбором эмигрировать или испытать на себе всю силу османского мщения. То же самое касалось и тех бояр и представителей духовенства, которые сотрудничали с российскими войсками во время войн 17681774 и 17871791 годов. Даже сам факт переговоров с Москвой или Санкт-Петербургом имел свою цену, как о том свидетельствует пример митрополита Досифея[97]. Российские войска всякий раз покидали княжества после нескольких лет оккупации, что не могло не заставить пророссийски настроенных бояр начать действовать более осторожно[98].
Кючук-Кайнарджийский мир и становление российского протектората
При всех заключавшихся в них опасностях отношения молдавских и валашских бояр с Россией давали им надежду положить конец правлению фанариотов. Вскоре после начала Русско-турецкой войны 17681774 годов валашская депутация к Екатерине Великой жаловалась на нарушение фанариотскими господарями древних обычаев княжества, которые были в силе еще во время Прутского похода[99]. Боярские представители поведали генерал-прокурору российского Сената князю А. А. Вяземскому о том, как греческие господари, начиная с Николая Маврокордата (отца упоминавшегося выше Константина Маврокордата, правившего в 17161728 годах), произвольно увеличивали налоги и изменяли способ их взимания, что вызвало перераспределение доходов в их пользу[100]. Боярские петиции также свидетельствовали об опасениях бояр, что освобождение, принесенное российскими войсками, временно и что за ним может последовать дальнейшее ужесточение господства Османов и их греческих агентов.