Я бы ответила, но больно было очень.
Знал бы что так ударишься, перехватил бы ладонь, сокрушённо произнёс гад чешуйчатый, и схватил мою руку, несмотря на попытку спрятать её за спину.
А затем, пользуясь тем, что я в попытке не орать, отчаянно кусаю губы, прикоснулся к стиснутой пальцами ладони второй рукой боль исчезла мгновенно.
Так же быстро, аспид отпустил меня. И даже учтиво отошёл на шаг, оставляя оторопевшую ведьму мучительно переживать свой позор. Переживала я недолго. Хотя и было стыдно.
Снова руки на груди сложила непримиримо, вперилась взглядом недобрым в аспида и серьёзно сказала:
Так у нас с тобой ничего не выйдет, аспид.
Аспид промолчал.
Я же продолжила мрачно и решительно:
Все, кто на пиру по-ночи был, под моей защитой находятся. Все. Война-то война, всякое случиться может, но на территории моего Заповедного леса за порядок отвечаю я. Ты не Гыркуле вред причинил считай, а мне!
Аспид слушал, но никоим образом не выражал желания высказаться по поводу своего поведения. А лучше бы сказал хоть что-нибудь. Досадливо поджав искусанные губы, молча смотрела на аспида. Аспид молчал. Я смотрела. Он молчал. Комары прилетели сами, три сотни, не меньше, зависли над аспидом и по сторонам от него и жужжали. Мы молчим, комары звенят, сосны колышутся, а аспида это всё вообще не колышет.
Что ж, мне говорить пришлось.
Я тебя в лес пустила, потому что не было в тебе ни злобы, ни стремления вред чинить. Но дня не прошло, а ты едва Гыркулу не убил. Как доверять тебе теперь, аспид?
Ответом мне была тишина. Только теперь другая напряжённая и мрачная. До того мрачная, что комары, явившиеся чуть ли не по собственному желанию, подумали да и свалили, не желая поддержать меня в моей печальной участи.
Остались аспид, сосны и я.
Сосны, я и аспид.
Аспид, я и сосны.
Аедан, вдруг нарушил тишину мрачно молчавший.
Смутное узнавание древнего языка промелькнуло где-то там, на задворках моей памяти. На задворках было много чего, и вспоминаться всё это не слишком любило, а потому споро вытолкнуло явно сопротивляющееся знание, и я с сомнением произнесла перевод слова:
Огонь что ли?!
Моё имя, пояснил аспид.
Мы помолчали.
Я несколько в смущении и даже чуть-чуть в приступе стыда, аспид явно в размышлениях. Итогом его раздумий стало неожиданное:
Если я дам клятву, что не причиню более вреда никому из твоей нечисти, дело с Гыркулой мы забудем?
Я смотрела на аспида молча и враждебно. «Дам клятву и дело забудем»? Звучит складно, очень складно, да только веры нет. Передо мной стоял главный козырь в битве с нежитью, наводнившей Гиблый яр. И битва предстояла суровая, это я уже поняла, по той страшной ночи я многое поняла, но вот аспид Много жизней он спасти может, а сколько отнять? Спасти ведь и я смогу, осторожностью, хитростью, смекалкой своей. Я смогу, я знаю. Так нужен ли мне аспид?
Пощечину зачем дала? вопросил вдруг аспид.
Я отвернулась, вдаль поглядела.
Я отвернулась, вдаль поглядела.
Не отвечай, сам знаю, усмехнулся он. Испытывала ты меня, да, ведьма?
Взглянула на него недобро. Испытывала, да. И если бы вспылил, проявив характер, в ту же секунду бы из лесу вышвырнула, но он сдержался. Даже меня умудрился пожалеть и исцелить. Стало быть испытание прошёл, вот только Гыркула два месяца встать не сумеет, а это для вампира означает тяжкие, весьма тяжкие телесные повреждения.
Испытывала. И испытание ты прошёл, сказала честно, увиливать не стала, и посмотрела на аспида прямо, взгляда не пряча. Да только в том проблема, аспидушка, что зла я в тебе и вчера не увидела, а уже сегодня ты мне вампира покалечил. Но вот я гляжу, а зла в тебе нет всё так же. Вот только у меня уже нет доверия! Что делать будем, господин Аедан?
Аспид стоял, молча, угрюмо глядя на меня. Размышлял видимо.
Сделаем так, не дожидаясь пока доразмышляет, сказала я. Ты назовёшь мне причину, по которой Гыркулу покалечил. Настоящую причину. И учти я ведьма, коли солжешь я увижу.
Судя по взгляду вновь суженных глаз, аспид об этом знал. От того и говорить не спешил, то ли слова подыскивал, чтобы обойти камень правды ручейками лжи.
Аедан, я смотрела прямо. Я не буду тонуть в болоте лжи и недомолвок. Назови причину или уходи из моего леса.
Он усмехнулся, сверкнули зубы кипенно-белые, плавный шаг ко мне сделал аспид, и нависнув надо мной громадой своей, тихо произнёс:
Исподнее.
Что?!
Выражение моего лица видимо отразило весь испытуемый шок, потому как нависать аспид перестал, скривился досадливо, на мою недогадливость сетуя, головой покачал укоризненно и пояснил:
Договор с Гыркулой на исподнее. Твоё, я так понимаю?
М-да.
Я стояла, молча взирая на аспида, и не ведая правду ему сказать или ещё раз затрещиной наградить, теперь уже не в испытательных целях, а исключительно в морально-удовлетворительных для меня. Да только тут не о себе думать надобно было о деле, что начала, о лесе, что в спасении нуждался, о мире среди моих бравых воинов. И в таком контексте, после мрачных раздумий, решено было правду сказать.
Тяжело вздохнув, пожала плечами, да и уведомила:
Своё исподнее мне в карты проиграли сыновья графа. Два сына. Естественно ушли они в нём, я на нагие телеса упыриные смотреть не нанималась, так что за вампирами остался долг. Священный карточный долг. А вампиры терпеть не могут быть кому-то должными. Вот и всё.