Названия, природа и происхождение миров описаны в ряде мифологических текстов, собранных в Старшей Эдде, а также в пространных прозаических отрывках Младшей Эдды Снорри. Изложенные им сведения трудно оценить именно в силу их обилия и подробности. Зачем этот проницательный христианский политик, превосходно осознающий свое место в мире, с таким усердием описывал хитросплетения мертвой религии, активно порицаемой его церковью? Возможно, ответ заключается в том, что он почти всегда цитирует скальдические стихотворения с единственной целью: ради восхваления королей и увековечения их деяний. Если бы смысл мифологических аллюзий и метафор оказался утрачен, вместе с ним исчезла бы возможность правильно истолковать и запечатлеть в веках истории о королевских подвигах. Возможно, поэтому Снорри написал свою Эдду чтобы активизировать этот ресурс и использовать его в политических целях. К счастью для ученых, изучающих викингов, верность Снорри скандинавской монархии подарила нам сокровищницу знаний об иных мирах. Картина вырисовывается фрагментарно, косвенно, из ответов на вопросы или неохотно раскрываемых знаний, но в целом ее достаточно.
В центре мироздания росло дерево Мировое Древо, раскинувшееся во всех мирах и соединяющее их все. Это был огромный ясень под названием Иггдрасиль, Скакун Ужасного. «Ужасный» также было одним из множества имен Одина, что намекало на иные свойства дерева: оно не только соединяло миры, но и служило дорогой между мирами для тех, кто умел ездить на этом скакуне. То, что первый человек был создан из того же материала, возможно, не простое совпадение, а намек на некое свойственное человеческому роду тонкое качество, пронизывающее собой всю вселенную.
Вначале не было ничего, кроме бесплодной бездны Гиннунгагап, бесконечной зияющей пустоты. Впрочем, она все же была не совсем пустой. Глубоко внутри ее лежал скрытый потенциал, сила и присутствие внутри отсутствия, ожидающие пробуждения. На севере (направление здесь имеет большое значение) находилось ледяное пространство Нифльхейм, темный мир. На юге лежал пылающий Муспельхейм. Полные яда реки Эливагар проистекали из Нифльхейма и замерзали в Гиннунгагап. Когда искры, долетавшие от огней Муспельхейма, упали на этот лед, он начал таять и изменяться медленно падающие капли приобрели формы и очертания. Так возникло первое существо во всем мироздании, инеистый великан Имир. Вскоре к нему присоединилось еще одно, совершенно непохожее на него существо огромная безрогая корова Аудумла, бродившая в пустоте. Ее молоко служило пищей великану.
Подобно первым людям, вышедшим на свет из дерева, появились и сами боги. Аудумла, как всякая рогатая скотина, любила слизывать соленый иней с поверхности ледяных глыб, усеивающих Гиннунгагап, и под ее языком пробудился к жизни первый из богов. На первый день изо льда показались его волосы, на второй освободилась голова, на третий день он весь вышел из ледяной глыбы. Его звали Бури, и он был прародителем божественной семьи асов. Вскоре в этом безлюдном месте появились новые существа. Из пота в подмышках Имира каким-то образом произошло еще несколько великанов. Одна из его ног совокупилась с другой и произвела на свет дитя. Среди этого потомства были Болторн и его дочь Бестла, предки великанов.
Трудно представить, как люди эпохи викингов воспринимали эти истории со всеми их странностями, противоречиями и очевидной абсурдностью. Они кивали с важным видом, внимая древним тайнам, доступным лишь избранным? Они смеялись? Чем были эти истории мудростью незапамятных времен или небылицами для самых маленьких? Несомненно одно: в том или ином виде эти истории сохранялись на протяжении веков и дошли до нас, потому что кто-то (в сущности, очень многие люди в течение этого долгого времени) считал их действительно важными.
У Бури таким же загадочным образом родился сын Бор. От его союза с великаншей Бестлой произошли первые асы их сыновья Один, Вили и Ве. Именно они начали придавать форму мирозданию, и с этой целью они совершили тщательно спланированное убийство.
Три молодых бога подстерегают Имира. Они нападают на него из засады, убивают и в буквальном смысле разрывают на части. Хлынувшая из тела Имира кровь затапливает все вокруг, поднимается выше и выше, и в ней тонут все великаны, кроме двух Бергельмира и его жены, которым удается спастись на плоту. Бергельмир и его потомки, инеистые великаны, создадут собственный мир. Они вернутся, и они будут помнить, что сделали Один и его братья.
Когда кровь начинает отступать, боги перетаскивают труп Имира в центр Гиннунгагап. Из кусков плоти великана они создают землю. Его волосы становятся деревьями, а кровь водой все реки и озера наполняются красным. Его кости превращаются в скалы и горы, зубы в валуны и булыжники. Над всем этим купол неба, сделанный из свода черепа Имира. Чтобы поддерживать эту тяжесть, боги ставят по краям земли четырех карликов, чьи имена Аустри, Вестри, Нордри и Судри обозначают четыре стороны света. Затем боги бросают в небо сгустки мозга великана, и те становятся облаками.