Сиеста, усмехнулась она.
В магазинчике она купила твердое овсяное печенье и липкую карамель без обертки, посыпанную сахаром. В киоске взяла свежие газеты, а в винном, отстояв приличную очередь, бутылку любимого венгерского «Токая» недешевого, потому не пользовавшегося спросом у местного населения.
Вернувшись, зашла в мастерскую, проверила печь и пошла в номер поваляться и почитать.
Вечером собрались у Лиды. В комнате Лиды было тепло работал калорифер.
Ну, Лидка, ты даешь! восхитилась Нина. Это ведь строго запрещено, она кивнула на обогреватель.
В гробу я их всех видала, буркнула Лидка. Что ж, теперь из-за их экономии всем тут околеть?
Заварили крепкого чаю, нарезали сыра и открыли вино. Лида жаловалась на мужа. Муж-инженер получал совсем мало, но, правда, следил за детьми. А их у Лиды, между прочим, было трое.
Я в доме мужик, вздыхала Лидка. И ремонт, и машина, и деньги все на мне. А он моет посуду и проверяет у детей уроки.
Лида глотнула вина и затянулась сигаретой.
Тоже хорошо, улыбнулась Нина.
Хорошо, грустно кивнула Лида. Только очень хочется бабой побыть, понимаешь? Ну, чтобы пожалели, по головке погладили. Ты посмотри, какой у меня плечевой пояс. А какие ручищи? А ведь хочется быть тонкой, звонкой и прозрачной. Женщиной, понимаешь?
Нина кивнула.
Ну все-таки не гневи бога, Лидка! Какой-никакой, а муж. И детишки прекрасные. И квартира, и машина. И заказы, слава богу, есть.
Есть, согласилась Лида. Только мне до тошноты надоели сталевары и Ильичи. И колхозные съезды, и детские площадки. Ты хоть от души посуду свою малюешь.
Это да, кивнула Нина. Только ведь знаешь, как все это продается. Салоны берут плохо, а частники хотят немцев или японцев. Им вся эта авторская байда по барабану.
Лида разлила по стаканам вино.
За нас, красивых!
Обе чокнулись и рассмеялись.
Да и потом, какая из меня принцесса? Лида вытянула перед собой свои крупные красноватые руки с коротко остриженными ногтями. А тебе, Нинок, замуж надо, посерьезнела Лида. Хватит на этого кобелюку время тратить. Замуж и рожать. Поезд-то от перрона почти отошел. Гляди, и совсем уедет.
За кого замуж? удивилась Нина. Можно подумать, за мной очередь стоит.
Ну тогда рожай! продолжала настаивать Лида. А то и это прозеваешь. Бабий век, он знаешь какой?
Куда рожать, Лида? Ни денег, ни квартиры. Ты же мою ситуацию знаешь. А потом, любовь, Лида. Понимаешь?
За кого замуж? удивилась Нина. Можно подумать, за мной очередь стоит.
Ну тогда рожай! продолжала настаивать Лида. А то и это прозеваешь. Бабий век, он знаешь какой?
Куда рожать, Лида? Ни денег, ни квартиры. Ты же мою ситуацию знаешь. А потом, любовь, Лида. Понимаешь?
Бред! резко бросила Лида. Вот только этого не надо! Придумала себе сказочку про белого бычка и слезами умываешься. А надо все бросить к черту и оглядеться вокруг. Вон сколько мужиков бесхозных шляется! Только рукой махни.
Ты меня сватать взялась? рассмеялась Нина.
А что, может, и сватать! Есть тут один на примете, Ваня Скориков. Год назад с женой развелся. Детей нет. Тихий, спокойный, непьющий. Комната в центре. Хочешь, позову? Вместе посидим.
Лида, извини, но это все напрасно, твердо сказала Нина.
Хозяин барин, пожала плечами та. Не хочешь, как хочешь. Только, по-моему, зря.
Вечер был скомкан. Допив бутылку вина, Нина засобиралась к себе.
«Ну что я злюсь на Лидку? подумала она. Человек ведь мне добра хочет». И еще подумала, что ей очень хочется спуститься к автомату и позвонить любимому. Но наверняка трубку возьмет жена, или она просто будет рядом, и он, как всегда, не сможет говорить. Разговор получится пустой, и она окончательно расстроится. Еще Нина подумала о том, что ей надоело страдать и хочется тихой радости и покоя надоели бесконечное вранье и неопределенность.
На тумбочке стояла фотография любимого. Нина взяла ее в руки, почему-то долго и внимательно разглядывала, а потом вздохнула и перевернула лицом к стене.
Наутро тучи раздвинулись, и выглянуло неяркое солнце. Нина вошла в столовую и огляделась. Ваня Скориков пил чай и задумчиво смотрел в окно. Нина ему кивнула и почему-то очень смутилась. За столом у стены сидела Лида Власова и мрачно и сосредоточенно жевала.
Что-то не так? поинтересовалась Нина.
Работа не идет, кивнула Лида. Ну совсем. Третий эскиз ломаю, а скоро комиссия. Выпрут меня отсюда к чертовой матери! Домой звонила там все мои разболелись. Буду в Москву собираться. Что за жизнь хре́нова! То вдохновения, видите ли, нет, то дети мешают, то начальство давит, то квитанции неоплаченные, а то, прости господи, месячные и опять никакого настроения. Лида горестно вздохнула и с силой шмякнула чашкой об стол. Чтобы работать, нужен рай в душе. А где его взять?
«Даже для ее молотобойцев нужен рай, удивилась Нина. А я-то думала, что у Лидки все просто и четко».
В мастерской она открыла муфельную печь и вынула уже готовый сервиз.
«Красота! улыбнулась она. Здорово получилось! Это, пожалуй, сразу улетит».
Теперь Нине захотелось сделать вазу тонкую, высокую, с узким и неровным горлом. Серебристо-синюю, под сервиз.