Как же понимать, до чего довели мы нашу Москву-матушку родимую? продолжил Власовский.
Лицо Михаила Аркадьевича выражало суровую готовность защищать Москву до последней капли чернил. При этом перебирал в памяти, что могло так больно ранить обер-полицмейстера. Судя по сводкам, в городе не случилось ничего из ряда вон выходящего: обычные кражонки, несколько несчастных случаев, парочка убийств, уже раскрытых приставами без помощи сыска. Ничего, чтобы смутить дух Власовского в чудесный апрельский день.
Как могли допустить эдакую мерзость!
Тут Власовский взял со стола газету, «Московский листок», как успел заметить Эфенбах, брезгливо встряхнул, отчего листы хрустнули, и перевернул на последнюю страницу, где печатались объявления частных лиц.
Ознакомлен с этой пакостью? Палец обер-полицмейстера указывал на объявление, выделенное жирной рамкой. Признать, что утренние газеты он читал не раньше обеда, Эфенбах не мог.
Возмущению подобно есть как непостижимо! ответил он одним из своих блистательных оборотов речи, какие приводили в трепет образованных личностей, а начальство ставили в тупик.
Власовский ничего не понял, но уверился, что начальник сыска разделяет его возмущение.
Ты только вслушайся! согнув газету пополам, он приблизил лист к носу, подтвердив подозрения Эфенбаха: полковник слеп, но очки надевать считает невозможным. Ну конечно, начальству носить очки постыдно. Открытие Михаил Аркадьевич спрятал поглубже, почтительно склонил голову и подставил ухо. Хотя слышал отлично. Как и видел.
Ознакомлен с этой пакостью? Палец обер-полицмейстера указывал на объявление, выделенное жирной рамкой. Признать, что утренние газеты он читал не раньше обеда, Эфенбах не мог.
Возмущению подобно есть как непостижимо! ответил он одним из своих блистательных оборотов речи, какие приводили в трепет образованных личностей, а начальство ставили в тупик.
Власовский ничего не понял, но уверился, что начальник сыска разделяет его возмущение.
Ты только вслушайся! согнув газету пополам, он приблизил лист к носу, подтвердив подозрения Эфенбаха: полковник слеп, но очки надевать считает невозможным. Ну конечно, начальству носить очки постыдно. Открытие Михаил Аркадьевич спрятал поглубже, почтительно склонил голову и подставил ухо. Хотя слышал отлично. Как и видел.
«Письмо женихов невестам Москвы», прочел Власовский тоном, каким зачитывают указ о начале эпидемии холеры. «Невесты Москвы! Мы, образованные и интеллигентные женихи, собрали собрание с тем, чтобы вынести резолюцию и довести ее до всеобщего сведения. Сим доводим до вас наше общее мнение: вы вздорные, капризные, избалованные создания, которые воспитаны вашими матушками в безделье и лени. Вы думаете только о развлечениях и балах, ваши желания не выходят дальше модного платья и украшений, ваша образованность нужна, чтобы читать слезливые романы и бренчать на пианино модные песенки. Вы пустые и бесполезные создания, которые не могут стать достойными женами. Вы не умеете сносить тяготы жизни и быть надежными товарищами своим мужьям. В ваших прекрасных головках гуляет ветер и посеян вздор. Вам нужны только деньги и богатство. Вы не умеете обращаться по дому и вести хозяйство в ограниченных средствах. Вы умеете лить слезы, падать в обморок и мучить истериками. Брать вас в жены мы более не намерены. О чем сообщаем вам и всех друзей наших призываем последовать нашему примеру. Лучше жениться на горничных и кухарках, чем жениться на вас. Таково наше решение. Примите уверение в нашем полнейшем почтении»
Отбросив газету как источник заразы, обер-полицмейстер скрестил руки. Лицо его покрыла глубокая печаль.
Вот натворили, проговорил он, что не сулило авторам письма ничего хорошего.
Угодили гвоздем под дых! поддержал Эфенбах одной из своих поговорок, приводивших в оторопь знатоков фольклора. И не только их
И когда? В такой момент В сезон свадеб Сколько горьких слез невинных девиц уже пролито Сколько сердец разбито вдребезги этим пасквилем
Уму нерастяжимо! искренно согласился Михаил Аркадьевич.
А между тем он думал: с чего вдруг такая тревога? Не революционное воззвание, не прокламация, не листовка. Чья-то не слишком умная шутка. Кто-то захотел подразнить девиц. И это удалось. Наверняка Власовский с утра пораньше получил несколько истерических писем от мамаш, выдававших своих дочек замуж и схлопотавших эдакую смачную пощечину. Причем мамаш столь высокого положения, что не заметить их жалоб Власовский не мог. Михаил Аркадьевич имел предположение, кто именно постарался: в Москве всем известно, кто женится, а кто собрался замуж. С другой стороны, лично его вины никакой: цензурой сыск не занимается. Одним словом, правильное письмо. В самое сердце ядовитым змеям попали
И с какой наглостью! сказал Власовский, тыкая указательным пальцем в газету. Эко вот подписались мерзавцы: «Клуб веселых холостяков»
Несть мерзости сей! согласился Эфенбах. И подумал о странности жизни: за невест переживал одинокий холостяк, никогда не имевший жены, детей и даже кухарки. Обеды и то доставляют ему в кабинет прямиком из ресторана