Там есть один маленький нюанс. Во-первых, когда самолеты шли к цели в условиях облачности, то летчики могли заранее и не знать, с какой высоты им придется бомбить, и потому вообще не включили автомат. Ну а самое главное, даже если он включен, то для его активации нужно сначала сбросить бомбы.
Интересно, и почему же погибшие летчики их не сбросили? Я полагал, что реакция у них должна быть мгновенная. Да и к тому же, насколько я понимаю, освободившись от груза, самолет сможет быстрее подняться.
С реакцией у них все в порядке, но у пилотов уже выработан рефлекс сбрасывать бомбы, только тщательно прицелившись. Это артиллеристам хорошо. Если что не так, они разряжают свое орудие выстрелом. Им-то все равно, еще сотни снарядов привезут. А вот «юнкерсам» за новой партией бомб приходится лететь обратно на аэродром, а потом снова проходить сквозь зенитный огонь противника. Чтобы действовать вопреки этой устоявшейся привычке, нужно время, ну хотя бы несколько секунд, для принятия логичного решения. А когда в запасе остались только доли секунды, то тело действует само, по годами отработанной схеме. Но слишком много нужно сделать, чтобы вручную вывести самолет из пикирования управлять рулем высоты, регулировать сектор газа, открыть шторки радиатора, переключать шаг винта. Видно было, что общение с авиаторами обогатило лексикон снабженца новыми словами, и теперь он старался блеснуть своей эрудицией. И заметьте, все это при огромной пятикратной перегрузке. Так что не стоит удивляться, что, не имея запаса высоты, несколько самолетов все-таки врезались в землю.
Но помимо познавательных бесед, у Брауна еще имелось много других обязанностей. Вот и сейчас содержательный разговор неожиданно пришлось прервать. Лейтенанта попросили сопроводить ящик с важными документами, который требовалось доставить в штаб корпуса. В ту сторону как раз направлялся попутный грузовик.
Поездка была довольно неприятной. Мало того что они ехали вдвоем по лесу, где могли скрываться партизаны, так еще все вокруг было покрыто снегом. В нормальных странах снежок появляется только к Рождеству, а здесь, в дикой России, он выпал уже в октябре. Еще сильнее Эриха раздражал водитель. Какой-то солдат, а смотрит на лейтенанта с наглой ухмылкой, как фельдфебель на новобранца.
Издалека заметив какие-то фигуры, лейтенант, чувствовавший себя неуютно в этом лесу, достал пистолет. Уж больно густые заросли были по сторонам от дороги, место для засады просто идеальное. Но к счастью, это оказался пост фельджандармерии.
Вот уж не думал, что так обрадуюсь цепным псам, смущенно пробормотал Эрих. И как они не боятся стоять тут втроем.
Впрочем, патруль был усиленным. Вместо положенных карабинов все жандармы были вооружены автоматами. Остановив грузовик, унтер вежливо попросил лейтенанта выйти из машины и предъявить документы.
Пока он рассматривал удостоверение, Браун пытался понять, почему широкое лицо унтера напоминает ему того дотошного майора-разведчика в Берлине. Вроде никакого внешнего сходства между ними нет. Но когда фельджандарм захлопнул зольдбух и довольно растянул губы в злобной ухмылке, Браун понял, в чем тут дело. Точно такая же злая, гаденькая улыбка была у офицера абвера, беседовавшего с Эрихом в Берлине.
Тщательно рассмотрев и самого лейтенанта, унтер наконец протянул удостоверение владельцу.
Можете проезжать. Только будьте внимательнее вон за тем поворотом.
Эрих послушно посмотрел в указанную сторону и вдруг заметил, что водитель отодвинулся от него на несколько шагов. Задуматься о таком странном поведении солдата Браун не успел, так как в бок его что-то толкнуло, и внезапно ослабевшие ноги вдруг подогнулись. Уже рухнув на землю, лейтенант удивленно посмотрел на жандармов и, поймав ответный взгляд, понял, что это не ошибка. Они действительно целились именно в него.
Спокойно смотревший на экзекуцию водитель дождался, когда и в его сторону направят автомат, но особо не испугался. Он вытянул в сторону левую руку, растопырил пальцы и зажмурился, ожидая выстрела. Однако вместо ладони пуля вошла ему прямо в грудь. Вздрогнув, солдат успел открыть глаза и посмотреть на стрелявшего. Ответом ему стала такая же гаденькая улыбочка, но разглядеть ее водителю не пришлось. После десятка пуль, выпущенных в упор, долго не живут.
Закончив расправу, фельджандармы без команды занялись делом. Один из них залез в кузов и открыл ящик, в котором оказалась обычная чистая бумага. Там же лежали бутылка с бензином и полностью заправленная и проверенная зажигалка немецкие аккуратисты не могли допустить, чтобы выполнение операции зависело от какой-нибудь случайности. Имелись свидетели, знавшие, что погибший лейтенант сопровождал ящик с якобы секретными документами, и его требовалось уничтожить. Возить коробку с собой в мотоцикле было глупо, а прятать в лесу бессмысленно все равно найдут.
Тем временем второй солдат работал с трупами погибших. Их телам придали боевые позы, как будто они перед смертью отстреливались от партизан. Из карабина водителя и пистолета Брауна сделали несколько выстрелов в сторону леса, после чего оружие сунули в руки своим владельцам. В качестве последнего штриха унтер немного поправил физиономии своих жертв. Он делал это с видимым отвращением, но уж очень удивленными были выражения лиц у погибших. Вряд ли они смотрели бы так на обычных партизан. Прострелив на прощанье радиатор и скаты грузовика, все трое погрузились в свой «цундап» и поспешно уехали.